Сокровище Черного моря - [15]

Смолин задумался, устремив неподвижный взгляд на медленно проплывающий берег.

— Смотрите, смотрите! — неожиданно закричала Ольга.

— Что такое? — заинтересовался Петров.

— Да не туда смотрите. Вон там, в лодке… Узнаете?

Она возбужденно теребила Петрова за плечо, показывая рукой направление. Па темном фоне скал отчетливо виднелся силуэт моторной лодки, которая медленно шла вдоль берега. Рулевой, приставив руку козырьком ко лбу, разглядывал "Ковалевского". Ветер трепал его длинные седые волосы и белую бороду, рассыпанную по груди.

— Так это же… Радецкий! — удивился Петров. — Верно, Евгений Николаевич?

Смолин поднял к глазам бинокль.

— Да, это он. Оказывается, он совсем не домосед, если решается на такие экскурсии.

Старик наклонялся над мотором. Лодка ускорила ход. Из-под винта вырвался фонтан белой пены и вскоре суденышко скрылось за скалами, выдающимися в море.

— В Феодосии он редко показывается, — сказал Смолин. — Я встретил его там всего два-три раза. Нельзя сказать, чтобы он был очень любезен.

"Ковалевский" шел мимо Коктебельского пляжа, усеянного разноцветными пятнами купальных костюмов и зонтиков. Но этот яркий пестрый пейзаж только раздражал Смолина.

Подавленное настроение профессора передавалось его ученикам. Ольга стояла, опершись на фальшборт[6], смотрела в волны, разбегающиеся под острым углом от форштевня[7] и думала.

Все складывалось не так, как ей хотелось.

Она приехала в Севастополь две недели назад, полная планов и надежд. Работа в лаборатории Калашника научила ее многому. Она быстро освоила его метод и разработала способ определения золота в малых количествах воды. Все казалось ей простым и ясным. В сущности, для промышленного использования в методе Калашника не хватало только одного условия — дешевых источников энергии. А в лабораторных условиях он казался исключительно простым и удобным. Ольга с увлечением приступила к исследованию. Но однообразная процедура определения золота в воде, взятой на различных горизонтах Карадагской впадины, уже начинала ее тяготить.

Конца этой работе не предвиделось. Смолин продолжал поиски. Изо дня в день, экспедиционное судно "Александр Ковалевский" выходило из Феодосийской гавани на запад. Метр за метром было обшарено все дно Карадагской котловины. Сегодня драгированию подверглись последние квадраты. Необходимо было принять какое-то решение. Но Смолин медлил. Это было так несвойственно его характеру, что привело бы Ольгу в недоумение, если бы она не догадывалась о причине такой медлительности. И именно эта причина мучила Ольгу.

Теперь ей казалось, что у нее недаром защемило сердце, когда она впервые увидела спутницу старика Радецкого. Она сердито отгоняла мысль, что это щемящее, тревожное чувство имело иную причину: просто она увидела человека, который ей почему-то казался знакомым и остался неузнанным.

Вечером, когда кончилось заседание съезда, у выхода опять, совсем близко, она увидела старика Радецкого и его изумительную спутницу.

— Это же киноактриса Валерия Радецкая, — сказал ей на ухо Ланин. Помните картину "Александр Пушкин"? Ну, так вот, она играла там Натали-жену Пушкина.

На следующий день, во время утреннего заседания съезда, Ольга не сводила с этой женщины глаз, любуясь ее прекрасным лицом и вспоминая ее игру в картине.

Первую встречу с Валерией Радецкой в Феодосии она пережила с тем же восторженным возбуждением. Но через несколько дней, вечером, на набережной, она встретила Радецкую в обществе Смолина. Он весело раскланялся с Ольгой, продолжая оживленно беседовать со своей спутницей. Сердце Ольги замерло от неопределенного чувства обиды. Она сказала чужим голосом: "Добрый вечер!" и прошла мимо. То, что профессор так близко познакомился с Радецкой, было для нее неожиданностью. Через день она увидела их еще раз на том же месте, и больше с ними не встречалась. Но Смолин продолжал исчезать по вечерам из маленького коллектива своих сотрудников. Все было ясно. И эта ясность вызывала у Ольги гнетущее чувство тоски и одиночества. "Нет, так долго продолжаться не может…" — с горечью подумала Ольга. Из раздумья ее вывел голос Смолина:

— Да! Необходимо принять решение.

Она покосилась на него с испугом.

— Какое же решение? — спросил Петров.

— А такое, что вместо кустарных поисков готового золотоносного растения, надо приступать к его созданию, — спокойно ответил Смолин.

— А поиски прекратить?

— Нет, зачем же, — пожал плечами Смолин. — Одна группа будет продолжать обследование всей литорали[8] черноморского побережья — до Батуми. А другая примется за работу в Севастополе. Ланин пишет, что для опытов с растениями все готово: аквариумы, источники освещения, снабжение водой и так далее. Шанс, предоставленный нам природой, использовать не удалось. Начнем применять наши обычные методы.

— Вы уже наметили объект для работы? — спросила Ольга, не глядя на Смолина.

Профессор сделал неопределенный жест рукой.

— Что ж. Я полагаю, объектом может стать любой вид багрянок Черного моря…

— Только багрянок?

— Да, объект будет выбран из этой группы. Не забывайте, что загадочная водоросль относится к багрянкам. И нет никаких оснований думать, что природа в руках человека откажется сделать вторично то, что она однажды осуществила самостоятельно. — И, словно разговаривая сам с собой, он негромко продолжал: — В сущности, все организмы в какой-то степени обладают способностью накапливать золото. Задача заключается в том, чтобы усилить эту способность… ну, скажем, в миллион раз.