Сокровища Сьерра-Мадре - [23]

Затрещали первые выстрелы, и солдаты, свернувшие далеко в сторону, чтобы выманить бандитов, на полном галопе понеслись к месту перестрелки. Обратный путь к скале был отрезан для бандитов, и они, издавая дикие крики, размахивая руками и зверски пришпоривая своих лошадей шпорами длиной в палец, выжимали из них все: лошади неслись к долине со скоростью неописуемой.

— Хорошо бы они ушли от солдат подальше, — сказал Говард.

— Почему? — удивился Доббс.

— Тогда солдаты исчезнут из здешних мест. А вдруг они еще подумают, будто кое-кто из бандитов застрял здесь, и нанесут визит! А видеться нам совершенно ни к чему, пусть они и выручили нас из дьявольски сложного положения. Я все же предпочитаю принести им благодарность на обратном пути.

Группы всадников удалялись все дальше и дальше, звуки выстрелов ослабевали, и вскоре наблюдатели с выступа на скале совершенно потеряли их из виду.

Они восстановили свой лагерь, приготовили еду и разлеглись вокруг костра. До захода солнца было еще далеко, но никто не сделал предложения поработать сегодня.

Когда уже стемнело и они, отхлебывая кофе и покуривая трубки, сидели у огня, Куртин сказал:

— А я все-таки считаю, что Говард был прав и лучше всего махнуть на все рукой и засыпать шахту. Мы, конечно, можем сделать еще по тысяче, но умнее остановиться на том, что у нас есть. Непрошеные гости того и гляди могут снова появиться здесь, и еще вопрос, вывернемся ли мы опять так удачно.

Некоторое время его слова оставались без ответа. По долгому раздумью Доббс сказал:

— Что же, я согласен. Завтра закроем шахту, послезавтра с утра приведем в порядок и уложим вещи, потом навьючим животных и уйдем отсюда. Мне тоже все это надоело.

Лакод слушал не вмешиваясь. Он просто курил и с деланным равнодушием глядел на костер. Время от времени вставал, ломал о колено ветки, а если они не ломались, то подбрасывал в костер целиком.

— А известна ли вам история о шахте «Сиенета»? — спросил он ни с того ни с сего.

— Нам знакомы разные истории о шахтах, — устало проговорил Говард.

Он было погрузился в свои мечты: как бы вложить заработанные деньги с наибольшей выгодой — чтобы и жить со всеми удобствами, и чтобы деньги, без особых с его стороны усилий, удваивались, учетверялись, и чтобы, в конце концов, капитал его вырос в сто раз. Вопрос Лакода разрушил его мечтания.

— Да, верно, о тебе-то мы совсем забыли, — сказал он. Тут Доббс и Куртин тоже подняли головы. Куртин рассмеялся:

— Видишь, как мало ты для нас значишь. Мы даже не вспомнили о тебе, хотя сражались вместе, а сейчас ты преспокойно сидишь с нами, ешь и пьешь. Мы, понимаешь ли, толкуем о своем, и ты тут ни при чем.

— Ты вроде бы разработал какой-то план? — спросил Доббс. — Вот и осуществляй его сам. Даже если он пахнет десятью тысячами. Мне они ни к чему. Я хочу в город, хочу видеть девушек, хочу сидеть за столом, чтобы официант подавал тарелки на белую скатерть, хочу наблюдать, как люди готовят пищу для других и унижаются за гроши.

— Но тут пахнет не десятью тысячами, — сказал Лакод.

— Где это? — спросил Куртин.

— Ну, мой план…

— А-а, вот оно что, — Куртин зевнул.

— И валяется все это у нас под ногами!

Лакод старался заинтересовать троицу, но Доббс сказал:

— Валяется, так подними, зачем добру пропадать. А то вовек себе не простишь. Ты, по-моему, из тех людей, которые всегда о чем-то сожалеют и имеют на то причины. Привет, я пошел спать.

Говард с Куртином тоже неуклюже поднялись, потянулись, зевнули и направились к палатке.

— Просто ума не приложу, что об этом парне и думать, — сказал Говард. — Иногда мне кажется, будто у него не все дома. Если бы знать, чем он занимался последние полгода и где был, я бы вам точно ответил — то ли он из вечных золотоискателей, то ли спятил в здешних лесах. А может, и то и другое.

— Вечный золотоискатель? — с любопытством переспросил Куртин.

— Да, один из тех, кто вечно ищет и ищет, знает с десяток мифических историй о засыпанных и забытых шахтах, носится с десятком планов или чертежей — не в голове, так в кармане, — которые должны указать ему путь к заброшенной шахте. Вот он и ищет. В самой дикой гористой местности, где его повсюду подстерегает опасность, он преисполняется особой уверенности, что вот-вот выйдет на жилу толщиной в руку. Но никогда и крошки золотой не отыщет, хотя убежден, что стоит на золоте и завтра найдет эту жилу. Это род безумия, такой же опасный для остальных людей, как и любое другое сумасшествие.

— На меня он такого впечатления не производит, — сказал Доббс. — Видать скорее, что он себе на уме.

— Может быть, — согласился Говард. — Но сейчас у меня нет желания ломать себе голову над этим… Пусть он окажется кем угодно. Не знаю только, как мы поступим, если он, например, попытается уйти отсюда вместе с нами. Он среди нас лишний.

— Завтра он, конечно, увидит нашу шахту, — сказал Куртин.

— Теперь об этом жалеть нечего, — ответил Говард. — Мы ее закроем, а если он останется и откроет — его дело.

На другое утро, наскоро перекусив, Говард, Доббс и Куртин пошли работать. К их удивлению, Лакод не выказал желания пойти с ними к шахте. Они, правда, ему этого не предлагали, но ожидали, что столь важная в их деле вещь, как золотая шахта, его заинтересует. А он даже ни о чем не спросил. Выпив свой кофе, встал и пошел к ведущей в долину дороге.