Сокровища Рифейских гор - [3]
Глава первая
ПИСАНЫЕ КАМНИ
Писаница — древнее изображение на стенах и потолках пещер, на скалах и камнях. На Урале писаницами или писаными камнями называют также и сами скалы, на которых сохранились рисунки первобытного человека.
С чего началось на Урале искусство?
Не с граффити и не с флэшмобов, конечно! С наскальной живописи.
Качественные, профессионально выполненные граффити — это тоже, конечно, интересно. Да только встречаются они почти так же редко, как и рисунки первобытного человека, сохранившиеся до наших дней.
Иногда неумелые каракули на бетонных заборах пренебрежительно сравнивают с наскальными рисунками древних. Я не сторонник таких сравнений. Думаю даже, что нынешним граффитистам стоило бы ознакомиться с творческим наследием первобытных охотников, чтобы современные «писаницы» выглядели чуть менее беспомощными. Ведь у древнего художника, даром что он академий изящных искусств не заканчивал, есть чему поучиться!
Он умел соблюсти пропорции, и достигал большого сходства с натурой, особенно если брался за изображение животных. Лаконично, двумя-тремя линиями обозначал силуэт, точно передавал повадку и естественную грацию движений. Многие шедевры наскальной живописи просто ошеломляют мастерством, они поразительно достоверны. Изгиб туловища, поворот головы, скрещение ног — и мы видим, как мчится дикая лошадь, как вытянув шею, тревожно озирается олень, как опустив длинные бивни, неторопливо шествует мамонт, как набычился, готовясь к удару, громадный бизон.
Какие в Екатеринбурге олени, а уж тем более бизоны и мамонты, скажешь ты. И действительно, как ни странно, у нас даже медведи по городу не ходят! В лучшем случае гуляют пони — подле цирка или зоопарка, в праздничный день. Современный горожанин видит вокруг себя не бизонов и носорогов, а потоки машин и бетонные стены; в сумке у него айпэд, а его Вселенная устроена иначе, чем та, в которой жил доисторический охотник.
Может, в таком случае, резонно назвать первобытного художника древним граффитистом? Тоже вряд ли, у древних наскальных рисунков было совсем иное предназначение, чем у современных граффити. И рисовались они пальцем, а не краской из баллончика, купленного в супермаркете. Однако, если бы современные уличные художники понимали, чьи они наследники, хуже бы не стало.
На Урале известна по меньшей мере сотня мест, в которых сохранились рисунки первобытных людей.
Я расскажу тебе подробнее только о двух. Об Ирбитском Писаном камне — потому что с него началась история изучения наскальной живописи в России. А ещё — о Каповой пещере — потому что рисунки в ней наиболее древние, выполненные ещё в эпоху палеолита.
Ирбитский Писаный камень
«Первым опубликованным сообщением о древних наскальных изображениях на Урале стало описание рисунков на Ирбитском Писаном камне, сделанное голландским учёным Н.-К. Витсеном в самом начале XVIII века.»
(из энциклопедии)
Глядя на портрет голландского учёного-натуралиста Николая-Корнелия Витсена (1641–1717) и вспоминая о том, что современники с восхищением называли его новым Колумбом, я, признаться, не могу отделаться от странных и возможно неподобающих серьёзному человеку мыслей.
Во-вторых, я всё время думаю — а не бросить ли на полпути эту книгу, и не взяться ли лучше за приключенческий роман, в котором знаменитый учёный Витсен помимо прочего окажется шпионом, масоном или вообще каким-нибудь пришельцем из другого времени? Ведь прибыв в Москву в 1664 году вместе с голландским посольством ко двору царя Алексея Михайловича, он никакого официального места при посольстве не занимал, зато «страстно увлёкся изучением Азиатской части России». Витсен довольно быстро освоился в русской столице, приобрел себе здесь влиятельных друзей, в частности, ему удалось расположить к себе даже патриарха Никона. Благодаря таким личным связям Витсен получил возможность собирать нужную ему информацию. Российский историк Александр Исаевич Браудо считал причиной его визита исключительно научный интерес. Наверное, на самом деле так и было, ведь Витсен вёл дневники, писал путевые заметки и вместе они составили известный труд «Путешествие в Московию, 1664–1665».
Всё так, но почему бы не пофантазировать. Когда же от воображаемых «тайных» целей путешествия голландца я усилием воли переключаюсь на мысли об Ирбитской писанице — о которой намереваюсь тебе здесь рассказать — меня начинают занимать вопросы донельзя практические.
Ты будешь смеяться, но пышные локоны Николая-Корнелия на портрете заставили меня, заядлую путешественницу и туристку, задуматься вот о чём — снимал ли Витсен накладные кудри во время своих странствий по России?
Или даже наскальные рисунки на Ирбитском Писаном камне удобнее было бы осматривал в кудрявом парике? Парик мог бы служить подобием накомарника — ведь аэрозоли и спреи от кровососущих тогда ещё не изобрели…
Впрочем, всё это глупости — не был Витсен в наших уральских краях, не добрался. Однако это не помешало ему старательно и дотошно собирать из различных источников сведения о дальних землях и издать в конце жизни труд «Восточная и Северная Татария», снабжённый возможно подробными картами.
