Сокровища Рейха - [105]

– Купер, вы видите тех людей у входа? Будь они чуть побольше, их пальцы касались бы пола. Так вот, если люди таких габаритов не пожелают, чтобы вы ушли отсюда, вы можете это сделать, лишь изрешетив их пулями. Вы к этому не готовы, а я готов. Поэтому не вздумайте уходить без меня. – Он искоса посмотрел в мою сторону. – А коль увидите, что я превращаю вашу сестренку в печеночный паштет, можете, конечно, вмешаться, но – серьезно предупреждаю вас – с риском для жизни. Видите ли, как ни странно, я вдруг стал одержим желанием выжить. Бренделю нельзя было сообщать о нас заранее. Это меняет все дело. Наше единственное преимущество испарилось. – Он так резко выбросил вперед руку, что я невольно отпрянул. – Доктор Рошлер! – воскликнул он, пожимая руку Рошлеру, который даже в вечернем костюме выглядел неряшливо. – Наконец-то хоть одно знакомое лицо! – Питерсон сиял самой что ни на есть дружеской улыбкой, какую только можно было вообразить. Он был способен, не моргнув глазом, застрелить кого угодно, а Рошлер выглядел таким кротким… как человек, который давным-давно пошел на компромиссы.

– Надо заметить, вы, как говорится, оказались на передовой, – произнес Рошлер.

Я то и дело оглядывался на толпу, ища глазами Лиз. Мне никак не хотелось верить в такую внезапную перемену в ее поведении. Это не укладывалось в голове. Как она могла предать меня?

– Насколько я могу судить, вы видели Лиз, – сказал Рошлер рокочущим голосом.

– Я просто не узнал ее. Доктор Рошлер, я ничего не понимаю.

– Она совсем спятила, – констатировал Питерсон. – Боже, ну и духотища здесь!

– Мистер Питерсон недалек от истины, – произнес Рошлер настолько тихо, что мне пришлось наклониться к нему. – Это ее стиль, а в некоторых случаях ее стиль граничит с безумием. Лиз многолика… – Он замолчал, коснулся моей руки. – Одна ее маска сменяет другую. Лиз никогда не будет знать, кто же она на самом деле, мистер Купер, – печально заключил он. Невозможно было понять, что он этим хотел сказать.

– Зато мы будем, – ответил Питерсон. Он был напряжен до предела.

– Поживем – увидим, – отозвался Рошлер. Он отошел, постоял с минуту, прислонившись к спинке стула, взял с подноса бокал шампанского, осушил его и медленно двинулся прочь в толпу гостей.

– Совсем уже старик, – заметил Питерсон. – Интересно, что ему осталось в жизни?

– А ей? – Я никак не мог взять в толк, что же все-таки происходило на этом вечере.

– Не знаю, но от нее одно беспокойство, Джон. Ей нельзя доверять. Вы слышите меня, Джон… не совершите еще одну ошибку.

Над толпой лилась музыка. Питерсон отправился разыскивать столы с закусками. У входа по-прежнему с угрюмым видом стояли здоровенные детины. Внутри у меня все сжалось.

Мы здесь, но зачем? Чего нам ожидать? Лиз оказалась дрянью: это не союзник и не друг во вражеском стане. Я не мог отделаться от ощущения жуткого страха. Положение было крайне серьезным. Этот зал, эти люди, этот страх – все это давило на меня, сжимало, а мне тем не менее хотелось хихикать и поминутно тянуло в туалет. Я повернулся к слегка приоткрытой балконной двери, вытер платком лицо, ощущая прохладное прикосновение ветерка к потной коже.

Когда я снова посмотрел в зал, он напомнил мне одно из небольших полотен Иеронима Босха. Ну прямо-таки взрыв буйства в сумасшедшем доме… И тут я увидел плывущую ко мне Лиз. За ней следовал Гюнтер Брендель, его я узнал сразу. Она улыбалась, отчего черты ее лица, казалось, сместились. С ними был еще и Зигфрид Гауптман, но его я заметил только тогда, когда они оказались совсем рядом со мной.

– Ага, вот вы где, мистер Купер! – весело воскликнула она.

Несколько человек обернулись в нашу сторону при ее приближении.

– Наконец-то мы вас нашли! Мы упорно искали вас, а вы, видите ли, стоите здесь в одиночестве и наслаждаетесь музыкой! – Пока она произносила эту нелепую тираду, Брендель невозмутимо разглядывал меня и молчал. – Мой муж Гюнтер Брендель, мой милый друг Зигфрид Гауптман, – представила она, поворачиваясь сначала к одному, потом к другому. – Оба весь вечер умирают от желания встретиться с вами. Не так ли, дорогой? – Это был явный камень в огород мужа.

Он чуть заметно поклонился:

– Рад познакомиться, мистер Купер. Я отлично помню вашего брата. – Он улыбнулся одними губами, повернулся к Зигфриду.

– Добрый вечер, мистер Купер. – Глаза Зигфрида сияли, как стекла окон, отражавшие ясное солнечное небо.

Лиз разразилась невероятно искусственным смехом, в котором не было и намека на истинную веселость. Муж поглядывал на нее с беспокойством.

– Как я понимаю, вам троим надо о многом поговорить друг с другом! – очень громко сказала она.

– Извините, мистер Купер, вы должны простить чересчур приподнятое настроение моей жены. Большой наплыв гостей часто вызывает у нее сильное возбуждение, я бы сказал, экзальтацию.

– Ничего подобного, – резко возразила она. – Если говорить откровенно, у меня на это есть весьма определенная причина.

– Я нисколько в этом не сомневаюсь, моя дорогая, – ответил Брендель. Он вдруг сильно сжал ее руку. – Я очень рад, что вы смогли приехать к нам, мистер Купер. Лиз права, нам с вами надо о многом поговорить. Надо полагать, вы нас еще не скоро покинете и мы с герром Гауптманом будем иметь удовольствие выпить с вами по рюмочке коньяка чуть позже…