Сокровища Рейха - [102]

Я постарался передать Питерсону не только содержание нашего разговора, но и свою оценку Лиз Брендель. Пересказать нашу беседу не представляло большого труда, а вот что касалось остального, то тут дело обстояло несколько хуже. Я рассказывал, а Питерсон сидел насупившись и смотрел на меня то с тревогой, то с изумлением.

– Вы описываете не свою сестру, Купер, во всяком случае, мне так кажется. – Он нахмурился. – Вы говорите об этой женщине совсем не как ее брат.

– Знаю, – согласился я.

– На мой взгляд, она просто чудище. Бр-р-р! – Он заулыбался, расстегнул жилет. – Прием, значит. Ловкий ход… не с вашей, с ее стороны. Слава богу, что вы хоть не отклонили приглашение. – Он расстегнул «молнию», снял брюки, открыв волосатые ноги с мощными, как у футболиста, мышцами. Он походил на туго сжатую пружину. Складывая брюки, взглянул на меня и осклабился, обнажив на мгновение зубы.

Мне пришло в голову, что, по всей вероятности, напряжение или возбуждение, вызванное нашими приключениями, явно заносило Питерсона куда-то не туда. Он стал вести себя как маниакальный убийца.

– Идемте со мной, – сказал он, поворачиваясь ко мне волосатой спиной.

Я последовал за ним в ванную комнату. Вода наливалась в ванну, почти доверху наполненную мыльной пеной. Он переступил через край, постоял среди пузырей, потом начал медленно погружаться, пока на поверхности не осталась одна голова, которая словно плыла на облаке пены.

– Теперь садитесь, и я расскажу вам историю о вашей бедной Лиз.

В ванной было жарко. На зеркале оседал пар, я весь вспотел. Сев на крышку унитаза, я приготовился слушать. Он улыбался, оскалив зубы, как голодная акула.

Прежде чем начать свое повествование, он попросил меня раскурить для него сигару, взял ее мыльной рукой. С ума сойти, ну прямо Эдуард Робинсон[10] в кинокартине «Ки Ларго». Мы и без того все больше увязали в каком-то нереальном мире, а тут еще Питерсон с дымящейся сигарой в зубах нежился в пенной ванне. Я схватил полотенце, вытер лицо.

– Ваша Лиз Брендель далеко не так невинна. Она – своего рода проблема и для мужа, и для прочей степенной публики из консервативного мюнхенского высшего общества. Более того, в определенных кругах на нее смотрят как на даму с несколько скандальной репутацией… в кругах, которые, в сущности, очень важны для герра Бренделя. Я имею в виду его старых друзей, аристократию, многочисленных родственников. Они весьма отрицательно относятся к этой молодой особе с сомнительным прошлым. Да-да, Купер, они тоже не очень четко знают, кто она такая. Невесть откуда ее сплавили Бренделю как девицу фон Шаумберг, которая на двадцать с лишним лет моложе его. Черт подери, многие считали, что он уже вообще никогда не женится. И вдруг – бац! – появляется Лиз, он сражен наповал, будто все заранее предопределено судьбой… Подайте-ка щетку для спины, Купер.

Закинув руку через плечо, он тем не менее продолжал говорить, и пепел с сигары сыпался на пену.

– А ваша Лиз палец о палец не ударила, чтобы привлечь всех их на свою сторону. Ходила задрав нос, нисколько не интересуясь светскими событиями. Различные общества, собрания, которые она должна была посещать, вызывали у нее скуку, она полностью отвергала всякие условности, стала обучать детишек балету, шататься по Мюнхену в джинсах, ни дать ни взять возомнившая о себе восходящая кинозвезда… Все это шокировало тех, в чьих жилах течет голубая кровь… Губку, Купер, – потребовал он, отдавая мне щетку с деревянной ручкой.

Я бросил ему губку. Она упала в пену, и поднятые ею мыльные пузырьки осели на его сигару.

– Впрочем, со временем люди привыкли бы к вывертам фрау Брендель. И уже даже начали привыкать, но тут она завела шашни с Зигфридом Гауптманом. Эта пошлая связь, да еще на глазах у почтенной публики, убедила всех, что их первое впечатление о ней было верным. Более того, по общему мнению, эта распущенная фрау сгубила Гюнтера Бренделя, превратила его в посмешище в глазах одних и в явно разложившегося типа в глазах других. В лице Гауптмана она нашла себе идеального партнера – богатый, порочный, гоняется, высунув язык, за знаменитостями обоего пола, завсегдатай модных курортов, растлитель малолетних, наркоман, ночной грабитель, насильник и так далее и тому подобное.

– Ну а то, что он нацист?

– Ну вы даете! – махнул он рукой. – Всем на это наплевать. Половина, а то и больше людей считают, что Гитлеру просто не повезло. Но в основном это их мало волнует. А раз мало волнует, значит, они толком ничего не знают. Ну есть какие-то нацисты, ну отираются по темным углам, но это либо безвредные маразматики, либо извращенцы вроде Зигфрида. Я не утверждаю, что это мнение верное, а просто сообщаю вам их мысли. – Он стал весело плескаться в ванне.

– Как вы докопались до всего этого, черт побери?

– Сыщики, Купер. Одни сыщики хорошо знают других. Старые профессиональные связи. Сантехники, куда бы они ни поехали, сплетничают с другими сантехниками. Страховые агенты откровенничают со своими собратьями. Так и сыщики всегда готовы поделиться информацией с другими сыщиками, если у вас есть правильный подход… а у меня он всегда есть.