Сокровища мира - зарытые, замурованные, затонувшие - [36]

«В двух шкафах с двадцатью семью ящиками в каждом мы нашли: 120 золотых монет, 935 серебряных монет, 2188 медных монет».

К этому надо добавить: колокола; картины известных мастеров, как-то: Легид, Миньяр, Гершен и др, находившиеся частью в зале коллегиума, частью в богадельне; 9200 томов книг (распроданных и растерянных в 1812 году, включая редчайшие издания Библии и бесценный экземпляр Талмуда).

Что-то кажется маловато для могущественной обители, получавшей доходы от многочисленных владений, приоратов, амбаров, прудов в Рошфоре и Пюжо, наконец, получавшей пожертвования и завещанное имущество, а ими, когда папский двор был в Авиньоне, приближенных к папе аббатов буквально осыпали.

Что же все-таки случилось с драгоценными чашами, крестами, подсвечниками, ризой Иннокентия VI и другими реликвиями? Конечно, все это было спрятано так тщательно и с такими предосторожностями, что с тех пор так никому и не удалось найти эти тайники — так же, как и сент-антоненские колокола. Однако кое-кто знает с точностью до нескольких метров место, где зарыты миллионы. У этих людей есть даже план.

В 1790 году приор обители пришел к одному почтенному человеку, жившему на ферме Шабрель, по имени Давид, а по прозванию «из Мейнарга».

— Друг мой, — сказал пастырь, — мы давно знаем друг друга. Я могу положиться на твою преданность и поручить тебе одно тайное дело. За это я дам тебе ферму Гран-Бастид в обмен всего лишь на пару волов.

— Боже упаси! — ответил Давид. — Я рад вам служить, ничего мне за это не надо. Бог пусть меня вознаградит.

— Это по-христиански, — сказал приор, — но ты напрасно отказываешься от фермы. Скоро и она, и все другие наши фермы перейдут за бесценок Бог знает в чьи руки. А дело я тебе хочу поручить весьма важное и секретное. Не старайся ничего понять, только знай, что творишь его во славу Всевышнего…

Давиду из Мейнарга поручено было как зеницу ока стеречь несколько межевых камней, недавно поставленных на границе земель обители и помеченных ее гербом. Ни под каким видом эти камни нельзя давать переносить на новое место. Если же паче чаяния такое случится, следует как можно точнее заметить и подробно зарисовать это новое место.

Через год все картезианцы оставили обитель, кроме одного брата по имени Луи. То ли он был слишком дряхл, то ли, как и Давид, выполнял секретное поручение… Брат Луи поселился в пещере Кабрион; дети Давида потихоньку приносили ему туда еду. Два года спустя монах умер на руках своих благодетелей, перед смертью прошептав только: «У Четырех Дорог».

Прочие монахи переселились в Сарагосу. В 1807 году туда пришли солдаты Наполеона, и бывший приор с удивлением узнал в одном кавалеристе вильневца Паскаля по прозвищу Буфиг. Приор давно знал Паскаля и знал, что это свой человек. Он пригласил солдата к себе и угостил, нарушив ради этого случая орденский обет молчания. Разговор получился дружелюбный, тем более что дело было на чужбине. Под конец трапезы приор произнес самое главное:

— Когда вернешься в Вильнев, пойди к Давиду из Мейнарга и скажи, чтобы он продолжал неукоснительно исполнять то, что я ему приказал.

Кавалерист было заговорил с тревогой о том, что случится с монастырем. Приор ответил:

— Об этом не беспокойся. Даже если нашу любезную обитель сравняют с землей, золота у нас хватит, чтобы трижды отстроить такую же.

Дома Паскаль сделал то, что ему сказали. Все межевые камни стояли тогда на месте, только один г-н Тома Давид выкопал и сделал из него воротный столб. Разумеется, и старое, и новое место камня были в точности отмечены.

О чем говорят все эти факты? Они, конечно, загадочны, но об одном позволяют говорить почти с уверенностью: место клада как-то связано с положением межевых камней. Некоторые решительно утверждают, что они служат знаками, указывающими на подземный ход, ведущий из обители к Четырем Дорогам. Этот перекресток может служить приметой в случае, если сам ход будет почему-либо завален.

Любопытно, что в том же самом 1790 году точно так же поступили в аббатстве Фэз в Жиронде. За двести лет и в Фэз, и в Вильнев несколько раз приезжали какие-то загадочные личности, то ли разведать клад, то ли убедиться, что приметы все на месте. Ведь история клада Вильнев-лез-Авиньон не окончена. За окрестностями Четырех Дорог кто-то все время наблюдает, неприметно, но неусыпно.

Давид из Мейнарга в точности передал наставления приора своим детям и внукам. Один из его потомков, хорошо известный в городе г-н Канонж, не скрывает, что получил их тоже. Значит, он и владеет тайной клада!

Говорят, что в 1850 году один пастух гнал в сумерках стадо домой. Вдруг перед ним невесть откуда возник монах-картезианец.

— Пастух, — сказал призрак, — закажи по мне мессу, да не медли: дело идет о спасении моей души!

С этими словами монах исчез так же внезапно, как появился. Пастух пожал плечами и решил, что все ему померещилось. Он никому ничего не рассказал да и вообще больше об этом не думал, но на другую ночь призрак явился вновь, еще страшней и несчастней. Утром пастух поспешил в Авиньон, заказал там мессу, и с тех пор призрак его не тревожил.