Сокровища Манталы. Таинственный браслет - [35]

– Да, – едва слышно проговорил Оливер. – Нас все забыли и бросили в приюте.

– Трудно, наверное, вам пришлось, – продолжала Флориана. – Вы сюда приехали узнать про наследство? Родители вам что-то оставили?

Оливии показалось, что Болье издевается над ними. Но на лице Флорианы было сочувствие. Оливер, напротив, слушал ее, время от времени кивая. Все еще бледный, он заметно ссутулился, вокруг глаз проступили темные круги.

– Мы ничего не слышали про наследство, – хрипло ответил он. – Вы не могли бы рассказать подробнее, что с ними случилось?

– Конечно, мой мальчик, – улыбнулась ректор. – Но, к несчастью, мне надо идти. Множество дел. И все не требуют отлагательства.

Она встала и вышла из-за стола.

– Спасибо вам за все, – глухо произнес Оливер.

Он с трудом поднялся и дрожащей рукой поставил чашку на стол.

– Даже не знаю, как быть. – Флориана вновь попыталась потрепать Оливию по щеке, но та, наученная горьким опытом, увернулась. – У меня сердце разрывается при взгляде на вас. Знаете что?.. Если вам что-то понадобится, приходите ко мне в любое время. Я с удовольствием вам помогу.

– Мы как-нибудь сами, – заявила Оливия.

Брат посмотрел на нее, как на сумасшедшую.

– Вы так добры к нам, – едва слышно проговорил Оливер.

– Ну вы что! – отмахнулась Флориана. – Вы для меня как родные дети.

Оливия посмотрела на нее с плохо скрываемым отвращением и, даже не попрощавшись, вышла в коридор.

Глава 11 Оливер участвует в трудном разговоре

Беда не приходит одна. Оливер давно знал эту поговорку, а сейчас прочувствовал ее справедливость на себе. Вначале переставшие превращаться твидлы, затем родители, оказавшиеся не такими замечательными, какими он их себе представлял. А теперь сестра на него дуется. Причем весьма сильно. Он понятия не имел, по какой причине, но, прекрасно зная этот не сулящий ничего хорошего взгляд, понял, что дело плохо, и решил не спрашивать.

Попрощавшись с миссис Болье и взяв любезно протянутое ректором печенье, он следом за Оливией вышел в коридор. Усиленно жуя хрустящее лакомство, он хотел с помощью сладкого притупить пульсирующую в груди боль.

«Родители причастны к гибели людей… – Он не знал, что и думать. – Может, они сделали что-то, приведшее к их смерти, случайно, непреднамеренно?» – выдвинул он спасительную гипотезу.

Стало легче, но ненамного. Тогда он прибегнул к испытанному средству – попытался отвлечься, начав думать о хорошем. Мысли, не желая подчиняться разуму, будто малые дети разбегались в разных направлениях, и с каждой секундой ему все трудней становилось сосредоточиться.

«Папа и мама здесь работали. Они были учеными, изучали столько всего интересного».

Оливер представил их идущими по коридору в широких мантиях, со стопкой книг в руках; читающими увлекательную лекцию затаившим дыхание студентам; проводящими время в библиотеке за сенсационным исследованием. Он давно мечтал оказаться в университете. Переживая, что мало занимается и сильно отстал от школьной программы – ведь учеба в приюте по большей части являлась фикцией, – он старался восполнить пробелы, читал по ночам. Мающиеся от безделья соседи по комнате постоянно мешали, обзывали зубрилой и прятали учебники. В какой-то момент Оливер смирился, что ему не суждено нормально подготовиться к поступлению, и распрощался с мечтой. И тут он вначале попал на конкурс, а затем встретил миссис Болье, а после узнал про отца и мать.

«Как такое может быть? Как они могли оказаться плохими, да еще и причастными к гибели людей? Я всегда думал, что они хорошие и добрые».

Оливер не знал, что и думать. Родители всегда оставались для него замечательными, добрыми и самыми лучшими. И пусть они оставили его и Оливию одних, но ведь поступили так не по своей воле. Будь они живы, все было бы по-другому.

Но миссис Болье говорила совсем иное. «Оступились… Творили нехорошие вещи», – болью отдавались в голове слова ректора университета.

Папа и мама злые? Оливер с трудом представлял их такими.

«Я не верю!»

Он вдруг понял, что просто обязан попасть в университет, любым способом, хоть победив в соревновании, хоть выдержав вступительные экзамены. Но он должен. Из-за родителей. Которых хоть и не помнит, но многим им обязан. Лишь так он докажет в первую очередь самому себе, что достоин быть их сыном.

– Они не такие! – Оливия резко остановилась. – Что ты молчишь?

– Я… Я согласен с тобой. – Оливер с трудом оторвался от своих мыслей.

– Неужели? – Сестра, прищурившись, смотрела на него. – Ты по-собачьи заглядывал в рот этой Флориане, пока она поливала грязью папу и маму!

– Ничего она их не поливала.

– Ты ее еще и защищаешь?!

– Я ее не защищаю, – возразил Оливер. – Просто она, в отличие от нас, знала их.

– Ах так! – вспыхнула Оливия. – Я больше склонна доверять Макалистеру, чем этой сахарной тетке. – Она скривилась, будто проглотила что-то несвежее, и, подражая приторным интонациям миссис Болье, произнесла: – Из-за них погибло много людей. Они связались с подозрительными личностями, магией и колдовством.

– Магией? – Еще в кабинете слова Флорианы удивили Оливера, но он не успел над ними подумать. – И что имела в виду миссис Болье?