Сокровища любви - [84]

— Удачное вложение капитала, — со знанием дела ответила Айрин. — Через пару лет, когда Монте-Карло превратится в Мекку богатых игроков, земля здесь будет вдвое дороже.

Ему хотелось сказать ей, что для него это больше, чем капиталовложение, хотя, по большому счету, так оно и было. Грегори втайне мечтал, что когда-нибудь они будут жить там вместе. Постоянно закрывая перед ним дверь, она только оттягивала этот момент. Он понимал, что Айрин не стала бы его мучить или дразнить, если бы созрела для этого, но ей еще требовалось время, чтобы разобраться в своих чувствах, прежде чем сделать шаг, после которого нет пути назад.

Как обычно, он проводил ее по лестнице до двери, повернул ключ, как делал это с самого первого вечера. Грегори ожидал, что сейчас она пожелает ему доброй ночи, поцелует на прощание и закроет за собой дверь, к чему он уже привык за несколько встреч. Однако на этот раз она вошла в узкий коридор своей квартиры, оставив дверь незакрытой, давая понять, что приглашает его. Айрин оставила свет в коридоре и оглянулась. Шарф соскользнул с ее плеч, повиснув на локте. В полумраке ее изумрудные глаза блестели, как море в лунном свете. Молча приоткрыв губы, Айрин сделала глубокий вдох, словно переступила черту, осознав, что не в силах больше сопротивляться.

Грегори повернул ключ в двери и задвинул засов. Вернувшись назад, он прошел за ней в спальню, в которой стояла огромная металлическая кровать, накрытая белым кружевным покрывалом. Жалюзи уже были спущены. Бросив шарф на кресло, Айрин зажгла лампу на тумбочке. Комната осветилась мягким приятным светом. Убрав покрывало, она отвернула верх белоснежной льняной простыни и поправила подушки. Грегори молча наблюдал за каждым ее движением. Айрин ни разу не взглянула на него. Стоя к нему в пол-оборота, она подняла руки, чтобы расстегнуть на спине застежку платья с высоким воротником.

— Позволь это сделать мне, — тихо произнес он.

Айрин неподвижно стояла, слегка опустив голову, чтобы он мог расстегнуть крючки на ее платье. Когда открылась ее спина, он поцеловал ее в шею и осторожно снял платье. Айрин сделала шаг и, наклонившись, бросила его на кресло, не отрывая глаз от Грегори. Теперь она стояла перед ним в шелковой рубашке, сквозь которую проглядывали соски ее высокой груди. Он потянул за конец ленты на глубоком вырезе декольте, развязал бант, и рубашка соскользнула вниз, обнажив ее дивную грудь. Видя его восхищенный взгляд, она коснулась кончиками пальцев его губ и щеки. Грегори схватил ее руку и перецеловал все пальчики.

— Ты моя единственная любовь, Айрин, — прошептал он.

Грегори не ожидал от себя, что еще способен произносить такие слова. В последние годы сердце его молчало. И теперь оно снова проснулось. Грегори будто родился заново.

Опустив веки, Айрин напряженно смотрела в сторону.

— У меня уже был мужчина, который меня любил, — еле слышно проговорила она.

Грегори понял, что она хочет избавить его от сюрприза. Возможно, она боялась вызвать в нем ревность. Ее искренность и простодушие, с каким она это сказала, тронули Грегори.

— Ты ошибаешься. Тебя еще никто не любил так, как я буду тебя любить. Я люблю тебя всем сердцем, всем телом и душой.

Айрин очень серьезно посмотрела на него, и этот взгляд объяснил ему все. Он говорил о том, что с ее души упал последний камень, так долго тяготивший ее. Откинув назад голову, она тряхнула пышной копной своих прекрасных рыжих волос. Когда Грегори коснулся ее груди, она в блаженстве закрыла глаза, изнемогая от счастья. Он продолжал настойчиво целовать ее грудь, соски, а она, обхватив руками его голову, гладила его темные волосы. Тело ее трепетало, когда он снял все, что еще оставалось на ней: шелковую нижнюю юбку, подвязки, чулки. Он был ослеплен красотой ее обнаженного тела. Взяв ее на руки и сгорая от желания, он перенес ее на кровать, а она, обняв его за плечи, неотрывно смотрела ему в глаза. Бережно поддерживая Айрин за спину, Грегори опустил ее на постель.

— Я ждал этой минуты с первого дня, как только увидел тебя, — страстно прошептал он.

Айрин видела, как он перешел на другую сторону кровати и стал снимать с себя одежду. Его тело переполняло желание, и Грегори изо всех сил старался не потерять контроль над собой. Он хотел дать ей время, чтобы Айрин разделила его страсть. Ему хотелось довести ее до вершины экстаза и любить так, как он еще никогда и никого не любил. Охваченный страстью, во всей своей мужественной красоте он лег рядом с ней. Айрин встретила его, сгорая от нетерпения. Они утонули в объятиях друг друга, и их губы слились в трепетном и жадном поцелуе.

Он целовал каждую клеточку, каждую извилинку ее изумительного юного тела, пока на нем не осталось ни одного неизведанного места. Айрин почувствовала всю глубину чувственной страсти. С замирающим сердцем она отдавалась его ласкам, купаясь в блаженстве, которого еще никогда не испытывала. Иногда она тихо вскрикивала, изнемогая от любви, а в минуты затишья нежно поглаживала его, пробуждая в нем новые приступы страсти. Когда наступил момент кульминации, Грегори показалось, что он умирает, ощущая такую же страсть с ее стороны. Открыв на минуту глаза, Айрин взглянула на его искаженное лицо, но даже этого мига было достаточно, чтобы Грегори увидел в ее расширившихся зрачках всю глубину ее чувства, которого еще никогда не встречал в женщине. Из его груди вырвался ликующий стон, который слился с ее стоном. Казалось, в этот момент они были единым целым. Для них не существовало больше никого во всей Вселенной.