Сокровища - [37]

— Ну и как? — спросила Яночка.

— Ничего интересного, — ответил брат. — Видел, как продавали козу. Думал, они дерутся, а оказывается — просто торговались. А что у тебя?

— А я видела, как продавали перец-горошек лопатами. Честное слово, на громадные весы его насыпали лопатами!

— А ты уверена, что это перец?

— Уверена, я попробовала одно зернышко, размером с булавочную головку. Не проглотила, только немножко раскусила и выплюнула. До сих пор во рту жжет.

— И еще я видел, как двое арабов о чем-то шептались в сторонке, я попытался подслушать, но ничего не понял. Эх, жаль, арабского мы не изучили! А они как-то так таинственно шептались, а до этого один незаметно подал другому знак, а потом куда-то вместе пошли.

Яночка проявила большой интерес к этому сообщению.

— Один из них — такой молодой, в красной рубахе и зеленой безрукавке? — живо спросила она. — И вроде бы кривой на один глаз.

— Точно! — удивился Павлик. — Он тебе тоже встретился?

— Да, Хабр обратил на него внимание, вот я и рассмотрела, когда он встретился. А потом вошел в такую палатку, ну, вроде как будку из тряпок, и вскоре туда же зашел второй араб, потолще и очень черный.

— Как раз такой подавал этому кривому таинственные знаки. И что ты думаешь?

— Пока ничего, но на всякий случай не мешает к ним поближе приглядеться. Может, та вещь, которую нам надо отыскать здесь на суку, как раз такие вот тайные сношения?

— Давай приглядимся.

Яночка привела брата к одной из торговых палаток совершенно невообразимой конструкции, сооруженной из свисающих до земли циновок, впрочем, стоящей в ряду точно таких же палаток. Дети не стали приближаться к подозрительной палатке, остановились неподалеку у тележки, нагруженной плетенными изделиями из тростника, делая вид, что рассматривают их. И тут, откинув полу палатки, из нее выскочил молодой араб с худым лицом. Веко одного глаза у него было оттянуто вниз. Не оглядываясь он кинулся в гущу народа и скрылся из глаз.

— Эх, жаль не успели мы подготовить Хабра! — огорчился Павлик. — Он выследил бы его.

— Мы еще не знаем, нужно ли нам это, — возразила сестра.

Тут из той же палатки вынырнул второй подозрительный субъект. Он был намного старше, толще и вообще массивнее первого. Этот не торопился, постоял у входа, равнодушным взглядом обвел базарную толпу и не спеша пошел в другую сторону. В третий раз отдернулось полотнище у входа, и на пороге своей торговой точки возник представительный араб в бурнусе и тюрбане, спокойно обозревая потенциальных покупателей.

Павлик вдруг пнул камешек, который откатился к клетке с курами, побежал за ним и снова пнул, да так неловко, что камень откатился прямо под ноги хозяина палатки. Павлик кинулся за ним, вежливо извинился перед торговцем, отбил камень из-под его ног и, гоня его перед собой, помчался куда-то в направлении медного ряда.

Яночка какое-то время еще неторопливо рассматривала товары на тележке, потом медленно направилась дальше по ряду между лавчонками. Встретились брат с сестрой на другом конце сука.

— Я так и не понял, чем он торгует, — доложил Павлик. — Вроде бы конская упряжь. И еще радиоприемники и магнитофоны. А может, радиоприемник у него не продажный, он сам его слушает. Вот какие-то изделия из кожи явно продажные.

— А людей внутри ты не заметил?

— Заметил одного человека. И похоже, есть продолжение.

— Какое продолжение?

— Да у этой будки есть и заднее помещение, так мне показалось. Точно не знаю, немного удалось разглядеть, хотя я и гонял камень, как паралитик.

— Не мешало бы в этом убедиться, — сказала Яночка. — Только как? Все эти палатки стоят впритык друг к дружке, а сзади забор. Вот если через забор заглянуть. Это не так просто, а я не уверена, что имеет смысл.

— Имеет! — не сомневался Павлик. — Сама же видела, как они вели себя. Ясно, дело нечисто...

Мальчик не докончил фразы. Разговаривая, дети шли по узкому проходу между лавчонками и в одной из них вдруг увидели нечто такое, что прямо вросли в землю.

Лавчонка была битком набита самым разнообразным товаром: всевозможной посудой — кастрюлями, тарелками, стаканами и кружками, новыми и уже пооблупившимися и выщербленными; термосами, графинами и кувшинчиками; нитками, поясами, лентами, бусами и браслетами; кусками мыла, бутылочками с краской для волос, притираниями и румянами. И среди всего этого безобразия спокойно стояла средних размеров старая медная лампа. И было в этой лампе что-то такое, что сразу привлекло внимание детей.

Лампа была одна, все остальное — в громадных количествах. Лампа сразу и прочно привлекала к себе внимание, от нее просто невозможно было оторваться. Круглая массивная подставка, покрытая изящным орнаментом, на тонком стебле — хрустальный резервуар для оливкового масла с четырьмя фитилями, прикрытыми ажурной крышечкой, с одной стороны которой крепился медный щиток отражателя.

Дети буквально приросли к месту, увидев это чудо. Как они догадались, что видят перед собой лампу — непонятно, но они как-то сразу поняли: вот эта чудесная вещь — арабская керосиновая, то бишь масляная лампа — безусловно, очень старинная. И оба одновременно почувствовали легкий укол в сердце — вот оно, то, что искали на этом арабском базаре в Махдии!