Сокровища - [11]

Наконец документ сотворили.

— А теперь все это требуется перепечатать на машинке и заверить печатями и подписями в отцовском отделе кадров,говорил чрезвычайно довольный Павлик.Ты перепишешь на машинке тети Моники, когда она на работе, а я возьму на себя кадры. А потом надо будет отдать документы на перевод присяжному переводчику.

— Я узнавала, есть такой на улице Венской, — сказала Яночка. — Я по телефонной книге нашла. Ох, боюсь, он очень дорого берет за перевод. Где раздобыть деньги?

Мальчик пал духом.

— И в самом деле! К тому же все документы должны быть в трех экземплярах.

— Зачем им в трех?

— Понятия не имею, но двоюродный брат Эдика предупредил. Где же нам деньги раздобыть?

— Давай сначала узнаем, сколько это будет стоить, а потом начнем ломать голову. Ты пойдешь узнавать или я?

— Зачем ходить? Спрошу у двоюродного брата.

Кадры прошли безболезненно, хватило одного посещения, правда, пришлось делать вид, что пришли с отцом и он только на минутку отлучился. А вот с присяжным переводчиком дело оказалось хуже. Настолько худо, что вся операция повисла на волоске. Оказывается, этот живодер требует за перевод 5800 злотых! Астрономическая сумма во много раз превышала кредитоспособность брата и сестры. За год, возможно, они бы и собрали такую прорву денег, за короткое же время — исключено.

— Я скопила шестьсот злотых, — грустно говорила Яночка. — Эх, жаль много мы потратили на макулатуру.

— А у меня всего четыреста, — так же грустно вторил ей брат. — Значит, всего тысяча, не хватает еще четырех тысяч восьмисот. Откуда их взять?

— Можно было бы попросить у родных, но ведь обязательно станут допытываться, зачем нам, — рассуждала девочка. — Нет, мы никому не должны говорить о нашей задумке.

Павлик выдвинул предложение:

— Сейчас вон какие хвосты стоят за всяким дефицитом. Мне дружки говорили, можно неплохо заработать, если для кого-нибудь постоять в очереди. Как ты думаешь, тысячу дадут?

— Смотря за чем хвост, можно сразу и пять тысяч заработать. Но это опасно, — сказала осторожная сестра. — Тебя как несовершеннолетнего может задержать милиция, и отцу сообщат на работу. Нет, не подходит.

— А ведь еще и за фотографии придется платить, — вспомнил Павлик.

Целых полдня пребывали брат с сестрой в тоске и печали. Так хорошо продуманная операция срывалась из-за финансовых трудностей. Уж чего только они не придумывали! Продать что-то из собственной одежды? Тоже надо подключать взрослых. Выиграть в лотерею? Сомнительно. Где-то подработать физическим трудом? Ничего подходящего не маячило на горизонте. Не красть же в самом деле!

Был уже поздний вечер, когда Павлика осенило.

— Придумал! — крикнул он. — Займем!

— У кого ты столько займешь? — скептически поинтересовалась сестра.

— У всех! У всего класса! И ты тоже. У нас в классе тридцать лбов, пусть хотя бы по пятьдесят злотых с носа... получается полторы тысячи злотых. У тебя...

— У нас в классе сорок два ученика.

— Пусть сорок, по пятьдесят злотых с каждого — две тысячи. Потом мы постепенно им отдадим.

— Еще не хватает тысячи трехсот злотых.

— Соберем пустые бутылки со всего дома, сдадим — вот тебе еще триста злотых. А тысячу я одолжу у одного такого из нашего класса. Отец всегда дает ему денег, сколько бы тот ни попросил, тысяча злотых для него пустяк.

— Ну что же, — все еще сомневаясь, согласилась Яночка, — может, это и выход. Давай попробуем. Но начнем с бутылок, хочу знать, сколько мы за них получим.

Со стеклотарой дело оказалось даже лучше, чем дети предполагали. За собранные по всему дому бутылки и стеклянные банки удалось выручить даже больше, чем Павлик предполагал — целых пятьсот злотых!

— Очень хорошо! — радовался Павлик. — Теперь у этого... богатенького попрошу всего восемьсот злотых.

Яночкин скептицизм не оправдался, оба класса показали себя с лучшей стороны. Особенно отличились одноклассники Павлика. После истории с макулатурой авторитет Павлика среди одноклассников невероятно вырос — еще бы, долг чести был выплачен в срок, хотя все понимали, как нелегко пришлось проигравшему. Зато теперь все они, как один человек, явились на следующий день с пятьюдесятью злотыми, а богатенький одноклассник протянул Павлику купюру в тысячу злотых и только пренебрежительно пожал плечами, когда Павлик попытался дать ему сдачу в двести злотых. У Яночки в классе дело пошло не так гладко, но все равно через три дня необходимая для оплаты перевода сумма была собрана.

И вот через неделю в конторе на улице Вейской Павлик получил прекрасно оформленное досье на отца и немедленно позвонил двоюродному брату Эдика. Тот сказал, что очень вовремя позвонил Павлик, потому что как раз завтра в Алжир отправляется один из знакомых их отца, с которым они кое-что отцу пересылают, могут приложить и папку с документами пана Хабровича.

Павлик и Яночка хотели непременно лично передать драгоценную папку уезжающему в Алжир земляку, и двоюродный брат связал их с земляком. Им оказалась пани средних лет, возвращающаяся в Алжир к работающему там мужу. Брат с сестрой были несколько разочарованы тем, что торжественный акт передачи бесценной папки прошел столь буднично. Правда, двоюродный брат их предупреждал, что пани улетает завтра рано утром и у нее еще тысяча дел, и тем не менее... Их просто не пустили дальше прихожей! Растрепанная и страшно задерганная женщина встретила их у двери, наскоро просмотрела тут же, в прихожей, документы, заверила, что все в порядке, пусть не беспокоятся, не первый раз ей такое передавать. И добавила, чтобы они не рассчитывали на быстрое решение вопроса, такие дела за неделю не делаются, особенно у арабов. Они, знаете ли, не любят спешить, так что ответ может прийти и через полгода.