Сокровища Айседоры - [119]

Квентин с наслаждением глотнул кофе с виски.

– Я считаю охрану закона искусством, очень похожим на драматическое… Расскажи мне о своих чувствах, Иззи.

И она рассказала. Она всегда могла поговорить с отцом, не боясь ни критики, ни неодобрения.

– Я так люблю его. Я хочу чувствовать себя счастливой. Мне почти всегда это удается, но он не доверяет такого рода чувствам. У него нет опыта. Его родители никогда не давали ему то, что ты и мама дали нам.

Дора вздохнула, глядя на молодую мать, подталкивающую ходунок с розовощеким, хохочущим малышом. «Господи, я тоже этого хочу», – с изумлением и некоторой неловкостью вдруг поняла она.

– Боюсь, мы не можем дать друг другу то, в чем нуждаемся, – осторожно добавила она.

– Сначала надо выяснить, в чем вы нуждаетесь.

Дора с легкой завистью проводила взглядом довольных мать и малыша.

– Думаю, я знаю, чего хочу. Но как можно ожидать, чтобы мужчина, чье детство было сплошным несчастьем, сделал первый шаг к созданию собственной семьи? Несправедливо подталкивать его к этому шагу, но несправедливо лишать счастья себя.

– Ты действительно думаешь, что только люди из счастливых семей создают свои счастливые семьи?

– Я не знаю.

– Бабушка Джеда явно считает, что он уже сделал первый шаг и тщательно обдумывает второй.

– Я не… – Дора осеклась, выпрямилась и хмуро уставилась на отца. – Его бабушка? Ты разговаривал с ней?

– Рия, твоя мать и я провели отличный вечер, пока ты была в Калифорнии. Изумительная женщина Рия. И ты ей очень нравишься.

Глаза Доры превратились в щелочки.

– Кажется, самое время напомнить тебе, что я и Джед – абсолютно дееспособные взрослые. Вы не имеете права обсуждать нас, как слабоумных детей.

– Но вы и есть наши дети. – Квентин ласково улыбнулся и погладил ее по раскрасневшейся щеке. – Когда у тебя будут собственные дети, ты поймешь, что, когда дети вырастают, любовь и тревога за них не проходят. Я люблю тебя, Иззи, и верю в тебя. – Он ущипнул ее за подбородок. – А теперь расскажи, что еще тебя беспокоит.

– Я не могу, – с сожалением ответила она. – Но я могу сказать, что через несколько дней все будет в порядке.

– Я не стану выпытывать, – сказал Квентин, решив про себя, что сделает это, когда дочка будет менее настороженной. – Но если ты не станешь счастливее в ближайшее время, я натравлю на тебя твою мать.

Дора ослепительно улыбнулась ему.

– Видишь, я улыбаюсь. Я очень счастлива.

Квентин не стал спорить, встал и, швырнув стаканчик в урну, протянул дочери руку:

– Пошли по магазинам.

Джед встретился с Брентом в спортивном зале, так как ему необходимо было расслабиться, а для этого вполне подходила тяжелая боксерская груша, держать которую он и заставил Брента.

– Она – комок нервов. Она не признается, но я же вижу и ничем не могу ей помочь.

Брент хрюкнул, с трудом удерживая дрожащий от ударов мешок с песком.

– Мы делаем все, что в наших силах. – Его рубашка уже промокла от пота, и он жалел, что не уговорил приятеля встретиться в каком-нибудь симпатичном кафе. – После четверга мы сможем вытащить ее из этой заварухи.

– Дело не только в этом. – К огромному облегчению Брента, Джед перешел от тяжелой груши к легкой и заколотил по ней так, что она замелькала в воздухе, превратившись в расплывчатое пятно. – Дора меня любит.

Брент снял очки и начал протирать запотевшие стекла.

– Тоже мне новость.

– Ей нужно больше, чем я могу ей дать. Она заслуживает большего.

– Возможно. Она жалуется?

– Нет.

Джед замигал, смахивая капли пота с глаз, и снова заработал кулаками.

– Тогда расслабься и получай удовольствие.

Джед развернулся так быстро, так яростно, что Брент приготовился к удару.

– Это не забава. С Дорой все не так. Это… – Он осекся, разъярившись еще больше от самодовольной улыбки Брента. – Не провоцируй меня.

– Просто небольшая разведка, капитан. – Джед протянул руки, и Брент покорно расшнуровал перчатки. – Ходят слухи, что первого февраля ты возвращаешься на командный пост. Голдмен дуется.

– Вряд ли он перестанет дуться, когда я подпишу его переводные документы.

– О, позволь мне припасть к твоим ногам.

Джед ухмыльнулся и сжал кулак.

– Официальное объявление в понедельник. И если, приятель, ты попробуешь поцеловать меня здесь, придется тебя разукрасить. – Джед схватил полотенце и стал вытирать лицо. – А пока командует Голдмен. К четвергу все готово?

– Мы поставим двух парней в магазине. Еще одну пару снаружи и фургон с аппаратурой напротив. Если Дора не отклонится от инструкций, мы будем слышать каждое слово.

– Не отклонится.

После прогулки с отцом Дора почувствовала непреодолимое желание провести вечер в семье. Она закрыла магазин на час раньше и поехала к Ли.

– Думаю, Риччи играет намного лучше, – заметила Дора.

Склонив голову, Ли прислушалась к жалобному реву трубы. На ее лице отразилась смесь гордости и смирения.

– Через три недели концерт школьного оркестра. Я займу тебе местечко в первом ряду.

– Да хранит тебя бог. – Глухие удары и мятежный вопль, донесшиеся из гостиной, возвестили о начале сражения. Дора довольно вздохнула, опускаясь на высокий табурет у кухонной стойки. – Мне это было необходимо.

– Если хочешь, останься с ними на несколько часов, – предложила Ли, наливая бургундское в кастрюлю с чем-то удивительно ароматным.