«Соколы», умытые кровью. Почему советские ВВС воевали хуже Люфтваффе? - [5]

). В тех условиях постоянной нехватки сил, в которые ее поставило военно-политическое руководство Германии, немецкая истребительная авиация после 1943 года (когда от 2/3 до 3/4 ее сил стало поглощать противодействие англо-американскому воздушному наступлению на рейх, а советские ВВС не только резко выросли количественно, но и перешли к более эффективной тактике) в принципе не могла нейтрализовать советские и обеспечить действия своих ударных самолетов. И максимум возможного для нее при том минимуме сил, которые у нее имелись, она могла сделать, только отказываясь от принятия боя в невыгодных условиях. В 1944—1945 гг. советские ударные самолеты летали уже большими группами и сохраняли компактный строй – что уменьшало число направлений, с которых самолет могут атаковать истребители, и позволяло концентрировать на атакующем оборонительный огонь сразу нескольких машин. А истребители сопровождения стали действовать двумя группами – одна из которых связывала боем атакующего противника, а другая держалась рядом с прикрываемыми в качестве второй линии обороны. Поэтому немецкие истребители атаковывали группы штурмовиков и бомбардировщиков, только если имелась возможность сделать это внезапно. Прорываясь «в середину кружившейся толпы» самолетов, подчеркивал, описывая зимние бои 1945-го в Венгрии и Словакии, Г.Липферт из II группы 52-й истребительной эскадры люфтваффе, я «получил бы множество попаданий» и «должен был бы повернуть домой, так и не сбив ни одного вражеского самолета», а внезапными атаками на замыкающие группу машины «почти в каждом вылете одерживал победу, сам не получая попаданий»¹¹. И, между прочим, применяя такую тактику в ходе немецкого контрудара у озера Балатон в январе 1945 г., части 52-й и других истребительных эскадр довели долю жертв истребителей в общей величине боевых безвозвратных потерь штурмовиков 17-й воздушной армии 3-го Украинского фронта примерно до 50% – хотя в среднем в советской штурмовой авиации она составляла тогда лишь 26%. Иными словами, боевая живучесть Ил-2 (составлявшая тогда 85—90 вылетов на одну безвозвратную боевую потерю) в январских боях в Венгрии уменьшилась вдвое (до 45 вылетов)¹² именно из-за немногочисленных немецких истребителей... Характерно, что и в советских ВВС летчики, например, 13-го истребительного авиаполка, столкнувшись в 1942 г. под Сталинградом с численным превосходством противника, перешли к точно такой же тактике. «Мы, – вспоминает бывший летчик 13-го полка С.Д.Горелов, – старались ловить оторвавшиеся одиночные самолеты или мелкие группы, тут же сбивать их и отходить». Не случайно и то, что, по его словам, немцы перестали ввязываться в открытые воздушные бои («только когда появлялись внезапно, могли нас атаковать или где-то какого-то отстающего прихватить») именно после Курской битвы – когда разрыв в численности немецких истребителей и мощнейшей 2-й воздушной армии 1-го Украинского фронта (в составе которой летал тогда ставший 111-м гвардейским полк Горелова) стал совсем велик...¹³

В общем, отказ от действий по принципу «умри, а прикрытие обеспечь» свидетельствует о недостаточной эффективности военно-политического руководства Германии, а не немецкой истребительной авиации.

В-третьих, необходимо оценивать не только тактические принципы, но и результаты их применения. Еще летом 1943 г. нацеленность советской истребительной авиации не на уничтожение самолетов, а на срыв бомбовых и штурмовых ударов по своим войскам эффекта сплошь и рядом не приносила. Так, по докладу старшего офицера Генерального штаба Красной Армии при Воронежском фронте полковника М.Н.Костина, истребители 2-й воздушной армии этого фронта – занимавшиеся в первые дни Курской битвы исключительно «прикрытием района расположения наших войск, патрулированием и непосредственным сопровождением штурмовиков» – все же «позволяли бомбардировочной авиации противника организованно бомбардировать наши боевые порядки войск». Согласно докладу старшего офицера Генштаба при Центральном фронте полковника В.Т.Фомина, не выполнили тогда свои задачи и «ястребки» 16-й воздушной: «бомбардировочная и штурмовая авиация противника» все равно «производила бомбардировку и обстрел наших боевых порядков на всю тактическую глубину»¹⁴. А вот противостоявшие 16-й воздушной немецкие истребители – хоть их действия и «были направлены в первую очередь на уничтожение советской авиации» – сумели почти наглухо закрыть район, по которому работали их ударные самолеты...¹⁵ К лету 1944 г. противодействие советских истребителей заставило немцев перевести свою бомбардировочную авиацию на действия исключительно ночью. Однако складывается впечатление, что шаг этот был в значительной степени перестраховкой: в 1944-м, резюмирует В.Швабедиссен, немецкие «отчеты снова и снова отмечают осторожность советских летчиков-истребителей при атаках на немецкие бомбардировщики» в дневных условиях»¹⁶. Только самих атак стало больше: по справедливому замечанию И.И.Кожемяко, к началу 1944-го «у нас столько истребителей стало, что у немцев просто не хватало сил связать их боем» и не допустить к строю бомбовозов