Соколы - [9]

Пауза.

ДЕНИС. Ай!

СОКОЛОВА. Что такое? сердце?

ДЕНИС. Палец уколол…

СОКОЛОВА. Не облизывай его! не суй в рот!

ДЕНИС. Я послюнил… (Чешет под мышкой.)

СОКОЛОВА. Не чеши так сильно! пойдут прыщи и будет «сучье вымя». У твоей тетки было, так ей потом хирургическим путем его вырезали.

ГОЛОВАЙКО. А ты возьми наперсток!

ДЕНИС (про себя). Почему, когда на отце трусы лопнут, их мне отдают?..

СОКОЛОВА (сквозь зубы). Когда мы с отцом поженились, у него только одни трусы были!

ДЕНИС (показывает). Вот эти?

ГОЛОВАЙКО (с расстановкой). Отец у вас — лучшее, что есть в семье.

СОКОЛОВА (вспылив). Да — лучшее. А я — дура.

ГОЛОВАЙКО. Я хотела бачить…

СОКОЛОВА. Да? А двадцать лет назад вы что имели в виду?

ГОЛОВАЙКО. Что?

СОКОЛОВА (кричит). Вы к нам на годовщину семейной жизни пришли и сказали: «Не надо им покупать холодильник! Они все равно через месяц разведутся!». А мы еще девятнадцать лет прожили!

ГОЛОВАЙКО. Так тогда вы с Андрюшей плохо жили!

СОКОЛОВА. А вы с Романом Антоновичем — хорошо!

ГОЛОВАЙКО. Как жила — так жила. Каких детей родила — таких родила.

СОКОЛОВА. А что ж теперь вы к своим снохам дорогу забыли?

ГОЛОВАЙКО. Так Степан опять же развелся, а Стася в России живет.

СОКОЛОВА. Ваш Стася-говняся когда вам в последний раз звонил? Когда он о матери вспоминал? Я ему тогда сказала, что вы квартиру на Андрея записали, так ваш Говняся сказал: «Я ей тогда деньги посылать не буду, если квартира вам остается».

ГОЛОВАЙКО. Ты еще посмотришь, как твои дети о тебе вспомнят!

СОКОЛОВА. А я и не надеюсь ни на кого! Знаю, что на могилу не придут!

ДЕНИС (всплеснув трусами). Приду.

СОКОЛОВА. Ну тебя в манду! нужны мне ваши приходы! Вы меня в гроб не заталкивайте — уже спасибо! (Отворачивается к столу, продолжает готовить.)

КСЮША (из коридора). Мааам! Тут тёть Нтша пришл!

СОКОЛОВА. Ох! все в одну минуту!.. (Поспешно вытирает руки об фартук.)

Сцена 11

Одна из комнат, где Ненашинской ставят капельницу. Присутствуют Анастасия Кирилловна, Алена Сергеевна, Нина Борисовна Головайко и медсестра Наташа.

СОКОЛОВА. Мама, поработай кулачком… поработай…

ГОЛОВАЙКО. Вот так! вот так!

НЕНАШИНСКАЯ. Ослабла совсем…

НАТАША. А вы постарайтесь…

ГОЛОВАЙКО. Вот так! вот так!

НАТАША. Оп! (Вставляет иглу.) Ну вот теперь лежите так… (Развязывает и убирает жгут.)

НЕНАШИНСКАЯ. Все время?

СОКОЛОВА. Мама, ты недавно в туалет ходила — что еще надо?

НЕНАШИНСКАЯ. У меня начнушка забилась…

СОКОЛОВА (поправляет и рвет ткань). Ёб тебя! что ты не могла спокойно полежать! (Прикрывает дыру рваными краями.)

НЕНАШИНСКАЯ. Она мне там натирала.

ГОЛОВАЙКО. Ну мы вас просим уж спокойно полежать.

НАТАША. Очень просим… (Открывает вентиль капельницы.)

СОКОЛОВА. Все, мама, без выкобениваний. Лежи тихонько, а я тебе пока зашью.

Медсестра и Головайко садятся на стулья. Алена Сергеевна вынимает из стола нитку и иголку.

СОКОЛОВА. Повернись, мама поудобней.

НЕНАШИНСКАЯ. Нельзя на человеке…

СОКОЛОВА. А ты закуси ворот.

НЕНАШИНСКАЯ (пытается поймать ткань зубами). Не получается.

СОКОЛОВА (сует ей в рот). На! держи крепко!

Пауза. Начинает зашивать.

НАТАША (прерывая молчание).. Мне одна девочка рассказывала, что у них в школе просят, чтобы дети прикладывали руку к сердцу, когда входит домла.

ГОЛОВАЙКО. А домла — это кто?

СОКОЛОВА. Это пан. (Наташе.) Нина Борисовна у нас в Польше росла.

ГОЛОВАЙКО. Так это пан? Тьфу, суки!

НАТАША. Но они ведь русским классам приказали.

СОКОЛОВА. А те что?

НАТАША. А те — отказываться.

НЕНАШИНСКАЯ. Ай! (Выпускает ворот.) Ты меня уколола!

СОКОЛОВА (сквозь зубы). Да что ж за манда такая нежная! Ты почему изо рта выпустила! (Засовывает обратно.) И не отпускай, иначе ум зашью!

НАТАША. А в другой раз сняли с экзаменов, чтобы парк подметать. А веники все раздрызганные такие.

ГОЛОВАЙКО. Тьфу, суки!

НАТАША. И у нас в прошлый раз субботник устраивали. Сказали, кто не выйдет — отнимем премию! А как я не выйду, если у меня ребенок… (Замолкает.)

СОКОЛОВА (останавливается). А у Дениса в школе ребята-старшеклассники залезли к новенькой учительнице и класс обгадили.

НАТАША. Как это… обгадили?

СОКОЛОВА. У нее сначала дверь ключом не открывалась, когда утром пришла — спички засунули. А потом, как зашла, так видит, всюду — говно. В вазу — мочились, тетрадями — жопы вытирали.

НАТАША (качает головой). Ужасно, ужасно…

ГОЛОВАЙКО. А я, когда молодая была, то у меня ногу в эти… механизмы… молотилку затянуло. И я чуть без ноги не осталась тогда.

СОКОЛОВА. Что сейчас за дети пошли? У Дениса в школе целый класс подожгли. Ночью бросили в окно горящий кусок смолы и убежали. А когда пожарные приехали, то там уже одни угли. На следующее милиционер всю школу построил и сказал, что они сами виноваты. Это их друзья бросают, а пожарка — далеко.

ГОЛОВАЙКО. Так они что хочешь скажут — лишь бы не работать! Я вот когда мала была, то с забора упала, еще когда на братином велосипеде ездила, а мать говорила, что в царские времена — одна нищета. В церковь девке пойти было не в чем!

НАТАША. Или нам сказали всем больным продавать книжки «Что значат узбекские имена?». Ее зять главврача написал, но ее никто не берет. А тесть распространяет. И нам сказали — как хотите, так и выкручивайтесь. А русские ведь — не берут.