Сокол Спарты - [9]
Артаксеркс с натянутой улыбкой хлопнул его по плечу.
– Этого не будет. Я все предусмотрел.
Анаксис ринулся по нижней ступеньке, сражая врагов на ходу. Двигался по-спартански: полуприсядью, отчего туловище и ноги находились в выверенном равновесии. Глаза лохага[9] горели дикарской веселостью демона, карающего предательство персов, все еще спешно посылающих свои стрелы. Уже в первые секунды Анаксис смахнул с уступа полдюжины людей, зная, что внизу с ними управятся быстрее, чем он здесь. При падении один из них в подмышке умыкнул его копье. Вот спартанец подлетел к следующему оторопелому от испуга персу и с волчьим оскалом показал ему на уровне глаз лезвие своего кописа, которым между тем рубанул другого, стоявшего ступенькой выше. Размаха хватило на то, чтобы следующим ударом вниз отразить замах чьей-то руки. Затем в рывке Анаксис рассек лодыжку лучнику, готовящемуся пустить стрелу в спартанца, который как раз сейчас с дикими глазами вспрыгивал на карниз. Страха не было, была лишь ревнивая досада, что это, вероятно, его последняя схватка, а значит, нужны холодность, расчет и спокойствие. Персы ждали резни – и они ее получили, хотя наверняка не так, как они рассчитывали.
Во дворе эллины, прижатые и неспособные маневрировать, держали щиты над головой. Кто мог, метал свои копья или использовал их, чтобы проколоть или зацепить голени лучников. На земле коконами лежали тела в темной одежде; спартанцев среди них было мало. Они стояли плотными группами, сомкнув щиты и выглядывая в щели между ними, но не съеживались и не отступали. В те мгновения, которые удавалось улучить, Анаксис видел, что Киннис держит лохос в надлежащем порядке, указывая, куда целиться.
Ловя себя на улыбке, Анаксис обманным движением переиграл здоровенного оскаленного бородача. Тот дернулся на сторону, чтобы избежать удара, которого не последовало, а Анаксис в этот миг схватил его за рукав и дернул вбок с карниза, отчего бородач рухнул на спартанцев. Снизу послышались недовольные выкрики – мол, «смотри, что делаешь». В ответ лохаг лишь хохотнул, с неистовым проворством хлеща, рубя и высекая струи крови и чешую из персидских панцирей.
В горловину двора персов пало уже столько, что кое-кто внизу начал подбирать их луки и колчаны. Большинство из спартанцев мальчишками стреляли куропаток и зайцев, так что теперь вряд ли могли промахнуться мимо персов, стоящих без щитов на высоте всего-то в два человеческих роста. И вот теперь семь или восемь гоплитов начали возвращать длинные стрелы, под которыми персы ощутимо дрогнули и вместо продолжения бойни стали сбиваться в кучу и отшагивать где двойками-тройками, а где целыми группами.
На карнизе Анаксис сплотил силы с тремя своими товарищами. Те, кто внизу, укрывались за поднятыми щитами, благополучно снося град стрел, тукающих по кованому бронзой дереву. Анаксис увидел, что все его товарищи ранены. У двоих из груди торчали обломки стрел, и, хотя воины не выказывали никаких признаков беспокойства, силы в них убывали вместе с дыханием и кровью. У одного из бока проглядывали белые ребра. Когда Анаксис указал на это, тот пожал плечами.
– Потом перевяжу, – сказал он.
– Я тебе их зашью, – пообещал Анаксис. – Только запомни: не подпускай к себе Кинниса.
– Запомню, – ответил тот.
Оба были старыми друзьями и не нуждались в лишних словах.
Анаксис ахнул от боли: в зазор между щитами угодила стрела и впилась ему в бок, прямо в сведенные судорогой напряжения мышцы. Видно было, как упруго дрожит оперение, но выдернуть ее значило открыть кровоток. Ранение вызвало волну тошнотной слабости.
– Хотелось бы, чтобы они нас запомнили, – обратился к товарищам Анаксис. – Если вы уже отдохнули.
– Я думал, это ты здесь расположился на отдых, – рыкнул один из спартанцев.
Анаксис с усмешкой обрубил древко стрелы кописом, невольно крякнув на то, как внутри тела что-то хрупнуло.
Испуганно пятясь, лучники оставляли пространство, вполне достаточное для натиска гоплитов. Сейчас персы отчаянно искали способ помешать горстке спартанцев прорваться и умножить свое число теми, кто вспрыгнет за ними следом.
Анаксис и его товарищи бросились вперед, выставив перед собою щиты. Навстречу им неслись стрелы, которые с лихорадочной поспешностью пускали персы. В боевом столкновении щиты сами по себе были неплохим оружием; те, кто поднаторел, использовали для удара их кованые кромки или даже метали плашмя вместо копий. Среди персов начиналась паника; греки кромсали их смятые ряды. Уцелевшие внизу спартанцы нестройным хором завели песнь – боевой гимн смерти.
Анаксис уже всходил на верхнюю ступеньку, когда копис оказался выбит у него из ладони. Навстречу из проемов с обеих сторон густо сыпало свежее персидское воинство с луками, мечами и копьями. Копья были, конечно же, сподручней для убийства тех, кто оказался в западне. Будь он персидским военачальником, он бы и сам отдал такой приказ. Расстрел из луков был не более чем издевкой, а в бою серьезных противников нужно что-то посущественней. Взор у лохага уже туманился; еще немного, и душа отойдет в Аид. Что ж, будет приятно увидеться там с царем Леонидом, стоявшим насмерть при Фермопилах. Кто, как не он, сполна познал цену персидского коварства. Пожалуй, можно будет поднять с ним чашу уже нынче вечером, если вовремя пересечь Стикс.
Древний Рим. I век до Рождества Христова. Молодой человек из аристократической семьи неудачно участвует в гражданской войне, поддерживая проигравшую сторону, и чудом избегает гибели. Он начинает свою карьеру в жестокое время, но добивается, чтобы перед ним распахнулись врата Рима. Позже его имя станет нарицательным для всех правителей будущего. Ведь слова «царь», «кесарь», «кайзер» напоминают, что юношу звали Цезарь.
Гай Юлий Цезарь мертв. Осиротевший Рим беснуется, требуя крови убийц. И кровь прольется – на улицах Вечного города, в тиши поместий и на полях сражений, где сойдутся в безжалостной битве римские легионы, еще недавно сообща служившие Сенату и Народу. Кто возьмет власть, выпавшую из рук убитого божества? Кого история назовет триумфатором, а кому в награду достанутся лишь смерть и забвение? В череде могущественных консулов, сенаторов, военачальников трудно заметить самого юного из претендентов на власть – молодого человека по имени Октавиан.
Он родился в год Огня и Тигра. Его появление на свет при необычных обстоятельствах говорило о том, что смерть будет ему верным спутником и он станет великим воином. И он исполнил пророчество. Воодушевил свой народ на битвы и повел его к славе через великую пустыню и могучие горы. Побежденные народы склонились перед ним. Полмира лежало у его ног. Его звали Чингисхан. И этот роман о самом трудном решении в его жизни. Он должен выбрать наследника, человека, способного сохранить его державу и осуществить его мечту: совершить поход к последнему морю.Конн Иггульден – признанный мастер исторического романа.
Он родился при необычных обстоятельствах: одни посчитали это дурным знаком, а другие предрекли, что смерть будет ему верным спутником и он станет великим воином. Предательство тех, кому он доверял, едва не стоило ему жизни и заразило душу жаждой мести, а страдания закалили тело. Он ни перед кем не склонялся, не поддавался ни страху, ни слабости. Его не заботили ни богатство, ни добыча — одна только власть. Он создал империю, простиравшуюся от берегов Дуная до Тихого океана. Его звали Чингисхан. И это роман о его молодости.
Видимо, проклят род великого Чингисхана, ибо нет покоя в его империи – и мира между его потомками. И десятилетия не прошло со дня смерти великого хана Угэдэя, а поминальщицы уже оплакали его сына, хана Гуюка. А остальные внуки великого завоевателя принялись рвать огромный Чингисов улус, как волки – павшего оленя… Недалек тот час, когда брат пойдет на брата, мечтая об одном – о троне в Каракоруме, а планы Чингисхана о завоевании мира пойдут прахом. Но нашелся чингизид, который железной рукой остановил развал империи – и расширил ее до пределов возможного.
Англия, 1461 год, разгар войны Алой и Белой роз. После сокрушительного поражения в битве при замке Сандал войско Йорков было практически рассеяно. Армия Ланкастеров, победоносно наступая, отбила из плена короля Генриха и подошла к стенам Лондона. Но неприступный город-крепость не открыл свои ворота перед стягами с алой розой. И тогда граф Ричард Уорик, один из предводителей сил Йорков, решил пойти на не виданный доселе в Англии шаг: при живом короле провозгласить другого монарха – герцога Эдуарда Йорка. Вот это настоящий правитель – молодой, могучий, искусный и неистовый воин; за ним пойдут люди, ненавидящие и презирающие слабоумного короля Генриха.
1912 год, Россия беременна революцией. Умные патриотичные жандармы отлично понимают ситуацию и буквально кусают локти от бессилия что-то изменить. Не менее патриотичные революционеры не испытывают сомнений и уверены, что уж они-то станут провозвестниками светлого будущего. И в этот момент Болгария вступает в войну с Турцией. Военное время – отличная возможность свести счёты с давними врагами. Одесское жандармское отделение готовит циничную провокацию с ликвидацией ненавистных "эсеров". А талантливый лётчик Тимофей Ефимов отправляется на войну.
В неприступном замке-твердыне готовится тайная встреча верховных рыцарей – глав ордена крестоносцев. Темные тучи, годами творимые силой коварного гения, громадой собрались у границ Руси. Вот-вот, и они сорвутся в смертельном вихре, по нотам исполнив реквием своего незримого сочинителя и дирижера…
Сентябрь 1942 года. Войска гитлеровской Германии и её союзников неудержимо рвутся к кавказским нефтепромыслам. Турецкая армия уже готова в случае их успеха нанести решающий удар по СССР. Кажется, что ни одна сила во всём мире не способна остановить нацистскую машину смерти… Но такая сила возникает на руинах Новороссийска, почти полностью стёртого с лица земли в результате ожесточённых боёв Красной армии против многократно превосходящих войск фашистских оккупантов. Для защитников и жителей города разрушенные врагами улицы становятся последним рубежом, на котором предстоит сделать единственно правильный выбор – победить любой ценой или потерять всё.
Книга на основе телепроекта о Гражданской войне.
Эта книга – не только свидетельство истории, но и предсказание, ведь и современный мир уже «никогда не будет прежним».
Москва, 1730 год. Иван по прозвищу Трисмегист, авантюрист и бывший арестант, привозит в старую столицу список с иконы черной богоматери. По легенде, икона умеет исполнять желания - по крайней мере, так прельстительно сулит Трисмегист троим своим высокопоставленным покровителям. Увы, не все знают, какой ценой исполняет желания черная богиня - польская ли Матка Бозка, или японская Черная Каннон, или же гаитянская Эрзули Дантор. Черная мама.