Сокол Спарты - [49]
– Повелитель, ты весь в поту и в пыли. Прости меня, но… у тебя на лице написано отчаяние, которое видно всем. Между тем ты проделал весь этот путь… Вели меня, ничтожного, казнить, но опрометчивой поспешностью сейчас можно сгубить все на корню. Заклинаю тебя, хозяин мой… У твоего отца здесь есть… был прекрасный дом. Тебе сейчас лучше омыться и надеть одежды, более подобающие твоему положению царского сына.
– А если, пока я омываюсь, из Сард прибудет гонец?
Верный слуга лишь сидел, не меняя согбенной позы.
Кир высвободил поводья, потирая на них пальцем узорчатую вышивку.
– Хвалю тебя, Парвиз. Ты, конечно же, прав. Но и здесь поторопись.
Не прошло и двух часов, как царевич, отмытый от дорожной пыли и в атласном хитоне, гибко спрыгнул с коня возле купеческого дома Шастра. Пока он приводил себя в надлежащий вид, Парвиз по его приказу съездил и возвестил его появление, чтобы ворота перед сыном царя были открыты. Смена облика смотрелась, что и говорить, выигрышно. Во двор Кир заходил со спокойным достоинством, а на боку у него висел меч в усыпанных каменьями ножнах (тысяч на пять дариков, не меньше). Такое проявление знатности и богатства было сейчас крайне важно.
С Шастром Кир прежде не встречался, хотя за годы слышал его имя с десяток раз. Изо всех купцов и ростовщиков Византия Шастр был, пожалуй, единственным способным перенести урон для своей мошны, когда престол откажется оплатить долг Кира. По слухам, этот человек был богат как Крез, древний царь Лидии.
При виде спешащего навстречу хозяина дома Кир с радушной улыбкой протянул руки, не давая Шастру пасть ниц, а лишь коснуться коленом дворовой плитки.
– Да будет тебе, добрый хозяин! Для тебя я просто гость. И по срочному делу розового трона. Как удачно, что ты оказался в городе, мимо которого я как раз проезжал. Византий доподлинно жемчужина запада. И мне не хотелось переносить свое дело в Сарды.
Произнося последнее, Кир пытливо вгляделся. Эту фразу они согласовали с Клеархом, чтобы увидеть, как она отзовется на толстосуме. Но тот лишь облобызал царевичу руку, припав губами к костяшкам. Бородищу Шастр вряд ли стриг хотя бы раз. Она покрывала ему все лицо, помимо лба, глаз и бугорчатого сизоватого носа. При движениях она то и дело задевала амулеты и побрякушки с драгоценными камнями, которые в такт позвякивали.
– Я не имею слов, чтобы выразить мое почтение. Долгие, долгие годы я мечтал с тобою встретиться. И семейство мое будет несказанно радо, когда я сообщу ему о твоем приходе. Все будут вне себя от счастья!
Кир ощутил укол вины, вспоминая слова Оронта. Трудно смотреть человеку в глаза и при этом его губить. И тем не менее Кир заставил себя улыбнуться шире. Правота на его стороне, а став царем, он за все воздаст сторицей. За это Кир сейчас и держался, изгоняя из сердца тихий стон совести.
– Сожалею лишь о том, что не могу задержаться и познакомиться с твоей семьей, любезный Шастр. До меня дошла весть о большом восстании во Фракии. Мятежники должны быть сурово наказаны. Подо мной двенадцать тысяч наемного войска, лучшего в Греции. Таким воинам нужно и должно платить. Разумеется, брат мой Артаксеркс этот долг оплатит. А я в знак ручательства готов приложить свою печать. У тебя здесь найдется тысяч девяносто? Я привел с собой людей, которые понесут сундуки.
Внутри неприятно похолодело, когда Шастр в явном замешательстве начал колечками накручивать на пальцы бороду. Не успей Кир ухватить его за руку, он бы снова пал на пол.
– Повелитель! Прости меня, недостойного! Но такая сумма! У меня есть тридцать тысяч в личном подвале. Если б ты дал мне хотя бы два дня, я бы доставил тебе остальное в Сарды или б даже препроводил в твое войско, пока оно идет на восток. Повелитель, мне нет прощения. Если бы меня уведомили раньше, я бы уже все тебе подготовил.
Кир как мог скрывал свою досаду.
– Ничего, – ласково тронул он старика за плечо. – Пусть хотя бы тридцать. Вели принести сюда воск и стилос. Я оставлю помету в твоих учетных записях.
– Да, повелитель, слушаю и повинуюсь. Мне так неловко…
– Задерживаться я здесь не могу, – с вежливым нетерпением напомнил Кир.
Купец как на пожар заспешил со двора, совершенно не догадываясь, что только что уберег себя от разорения.
Под тридцать тысяч монет понадобилось две повозки, которые вышли из города с восходом луны, окруженные конными спартанцами. Еще четыре за ненадобностью были брошены у дороги. Маленькому отряду невольно передавалось настроение его начальника, который кипел досадой на себя – то ли из-за вынужденной лжи и влезания в неподъемный долг, то ли из-за того, что взять получилось лишь третью часть нужной суммы.
Наутро с восходом солнца на дороге показался всадник, едущий со стороны Сард. Эта часть империи была мирной, однако при виде столь хорошо вооруженного отряда гонец насторожился. Он увидел его еще издали и объехал на изрядном расстоянии. В свою очередь, Клеарх со своими спартанцами с подозрением оглядел на нем кожаную сумку: что за вести могут в ней быть?
– Хочешь, мы его возьмем? – спросил Клеарх царевича.
– Незачем. Пускай едет, – бросил через плечо Кир. – Что бы он ни вез, уже не имеет значения. Мой путь определен.
Древний Рим. I век до Рождества Христова. Молодой человек из аристократической семьи неудачно участвует в гражданской войне, поддерживая проигравшую сторону, и чудом избегает гибели. Он начинает свою карьеру в жестокое время, но добивается, чтобы перед ним распахнулись врата Рима. Позже его имя станет нарицательным для всех правителей будущего. Ведь слова «царь», «кесарь», «кайзер» напоминают, что юношу звали Цезарь.
Гай Юлий Цезарь мертв. Осиротевший Рим беснуется, требуя крови убийц. И кровь прольется – на улицах Вечного города, в тиши поместий и на полях сражений, где сойдутся в безжалостной битве римские легионы, еще недавно сообща служившие Сенату и Народу. Кто возьмет власть, выпавшую из рук убитого божества? Кого история назовет триумфатором, а кому в награду достанутся лишь смерть и забвение? В череде могущественных консулов, сенаторов, военачальников трудно заметить самого юного из претендентов на власть – молодого человека по имени Октавиан.
Он родился в год Огня и Тигра. Его появление на свет при необычных обстоятельствах говорило о том, что смерть будет ему верным спутником и он станет великим воином. И он исполнил пророчество. Воодушевил свой народ на битвы и повел его к славе через великую пустыню и могучие горы. Побежденные народы склонились перед ним. Полмира лежало у его ног. Его звали Чингисхан. И этот роман о самом трудном решении в его жизни. Он должен выбрать наследника, человека, способного сохранить его державу и осуществить его мечту: совершить поход к последнему морю.Конн Иггульден – признанный мастер исторического романа.
Он родился при необычных обстоятельствах: одни посчитали это дурным знаком, а другие предрекли, что смерть будет ему верным спутником и он станет великим воином. Предательство тех, кому он доверял, едва не стоило ему жизни и заразило душу жаждой мести, а страдания закалили тело. Он ни перед кем не склонялся, не поддавался ни страху, ни слабости. Его не заботили ни богатство, ни добыча — одна только власть. Он создал империю, простиравшуюся от берегов Дуная до Тихого океана. Его звали Чингисхан. И это роман о его молодости.
Видимо, проклят род великого Чингисхана, ибо нет покоя в его империи – и мира между его потомками. И десятилетия не прошло со дня смерти великого хана Угэдэя, а поминальщицы уже оплакали его сына, хана Гуюка. А остальные внуки великого завоевателя принялись рвать огромный Чингисов улус, как волки – павшего оленя… Недалек тот час, когда брат пойдет на брата, мечтая об одном – о троне в Каракоруме, а планы Чингисхана о завоевании мира пойдут прахом. Но нашелся чингизид, который железной рукой остановил развал империи – и расширил ее до пределов возможного.
Англия, 1461 год, разгар войны Алой и Белой роз. После сокрушительного поражения в битве при замке Сандал войско Йорков было практически рассеяно. Армия Ланкастеров, победоносно наступая, отбила из плена короля Генриха и подошла к стенам Лондона. Но неприступный город-крепость не открыл свои ворота перед стягами с алой розой. И тогда граф Ричард Уорик, один из предводителей сил Йорков, решил пойти на не виданный доселе в Англии шаг: при живом короле провозгласить другого монарха – герцога Эдуарда Йорка. Вот это настоящий правитель – молодой, могучий, искусный и неистовый воин; за ним пойдут люди, ненавидящие и презирающие слабоумного короля Генриха.
Цель настоящей книги британского востоковеда, специалиста по истории ислама и древних языков Де Лейси О’Лири – показать читателю, что доисламская Аравия, являясь центром арабского сообщества, не была страной, изолированной от культурного влияния Западной Азии и от политической и социальной жизни своих соседей на Ближнем Востоке. В книге подробно рассматриваются древние царства, существовавшие на территории Аравии, их общение между собой и с внешним миром, большое внимание уделяется описанию торговых путей и борьбе за них.В формате PDF A4 сохранен издательский макет.
Народы Запада уже шесть столетий пытаются подчинить другие страны, опираясь на свои технологии, но те не всегда гарантируют победу. Книга «Власть над народами» посвящена сложным отношениям западного империализма и новых технологий. Почему каравеллы и галеоны, давшие португальцам власть над Индийским океаном на целый век, не смогли одолеть галеры мусульман в Красном море? Почему оружие испанцев, сокрушившее империи ацтеков и майя, не помогло им в Чили и Африке? Почему полное господство США в воздухе не позволило американцам добиться своих целей в Ираке и Афганистане? Дэниел Хедрик прослеживает эволюцию западных технологий и объясняет, почему экологические и социальные факторы иногда гарантировали победу, а иногда приводили к неожиданным поражениям.
К моменту зарождения культуры Серебряного века стране только предстояло пережить Кровавое воскресенье и ужасы Первой мировой. Но предчувствие беды уже зрело. Было ясно, что прежняя жизнь продолжаться не может. И поэзия, музыка, живопись, как натянутые струны, резонировали с этой дрожью… Географические рамки Серебряного века узки — в основном это Москва и Петербург. Большинство поэтов и поэтесс были знакомы и стремились увидеться. И, разумеется, они писали друг другу стихи, и эти стихи лучше всего представляют эпоху.
“Эпоха крайностей: Короткий двадцатый век (1914–1991)” – одна из главных работ известного британского историка-марксиста Эрика Хобсбаума. Вместе с трилогией о “длинном девятнадцатом веке” она по праву считается вершиной мировой историографии. Хобсбаум делит короткий двадцатый век на три основных этапа. “Эпоха катастроф” начинается Первой мировой войной и заканчивается вместе со Второй; за ней следует “золотой век” прогресса, деколонизации и роста благополучия во всем мире; третий этап, кризисный для обоих полюсов послевоенного мира, завершается его полным распадом.
По Прутскому миру Россия потеряла свои завоевания на юге, и царь Пётр, после победы над Швецией, начал готовить новую войну с турками, но не успел. При его преемниках всё пошло прахом, дело дошло до того, что знать в лице восьми «верховников» надумала, ограничив власть царя «кондициями», править самостоятельно. Государыня Анна Иоанновна, опираясь на поддержку гвардии, разорвала «кондиции», став самодержавной императрицей, и решила идти путём, указанным Петром Великим. А в Европе неспокойно: идёт борьба за польский престол, шведы ведут тайную переписку с турецким султаном, чьи войска постоянно угрожают русским землям, да и союзники у России весьма ненадёжные… Новый роман признанного мастера исторической и остросюжетной прозы.
Книга на основе телепроекта о Гражданской войне.