Сокол - [3]

Ага! Вот, кажется, то, что надо, – дом номер 66 по бульвару Бино. Однако тут и вывеска имеется: «Великая национальная ложа Франции». Оно самое!

Повеселев, юноша на всякий случай огляделся в поисках старика – нет, того все ж таки не было. Значит, и вправду отстал – наверняка потерялся на «Ля Дефанс».

Максим позвонил в дверь. Надо же – та сразу открылась. Ах, ну понятно, – камера. Просторный прохладный вестибюль, стены, украшенные календарями с видами Нью-Йорка, и – никого. Стойка ресепшен оказалась пустой. Интересно, а где же служители?

Максим уселся в мягкое кресло – целый ряд таких тянулся вдоль левой стены, – посидел минут пять, потом, так никого и не дождавшись, подошел к стойке, позвал:

– Ау! Есть здесь кто-нибудь?

Никакого эффекта! Лишь под потолком гулко отозвалось эхо. Пожав плечами, юноша обошел стойку и поднялся по ступенькам в длинный коридор, ведущий в глубину дома. Мозаичный, в шахматную черно-белую клетку пол, на стенах – масонские символы в красивых резных рамках: циркуль, угольник, молоток и всевидяще око – глаз в треугольнике. Отец, когда рассказывал, называл его «лучезарная дельта». Вдоль стен тускло, через одну, горели лампы.

– Вы кого-то ищете, месье?

Вздрогнув, Максим обернулся и увидел выходящего со стороны ресепшен невысокого человека в строгом черном костюме при белой рубашке с галстуком. Ну наконец-то, хоть кто-то!

– Я ищу ложу… Великую национальную ложу.

– Вы ее уже нашли. Месье иностранец?

– Да, я русский.

– Русский? – Незнакомец неожиданно улыбнулся. – Посланец из ложи «Александр Сергеевич Пушкин»? Проходите же скорей, брат!

– Боюсь вас огорчить, – замялся Макс. – Видите ли, я профан…

– Жаль. Но все равно – проходите. Думаю, вы явились к нам с каким-нибудь делом? Да даже и без дела, пусть из любопытства – прошу же, прошу!

– Мне нужно передать… одну вещь. Господину Пьеру Озири. Вы такого знаете?

– Пьер Озири?! – Служитель улыбнулся еще шире. – О, конечно же, это наш брат. И не простой брат. Проходите же, не стойте, сейчас выпьем кофе.

– Кофе неплохо было бы, – кивнул юноша. – А когда я могу встретиться с господином Озири?

Служитель остановился и неожиданно тяжко вздохнул:

– Знаете ли, брат Пьер болен. Ой, кстати, это не вы только что спрашивали его по телефону?

– Нет.

– Тогда понятно. – Масон скорбно поджал губы. – Брат Пьер находится сейчас на излечении в госпитале Сен-Венсан де Поль. Ничего страшного, но…

– Я ему хотел кое-что передать, вот… – Максим полез в пакет.

– Ага…

Максиму вдруг показалось, что взгляд масона вильнул… словно бы служитель быстро взглянул на фотографии, выложенные на стойке ресепшен. И сразу же улыбнулся:

– Ага… так это вы и есть. Давайте сюда посылку и немного подождите – я спрошу, что с ней делать.

Масон куда-то вышел, на какое-то время оставив гостя одного, в компании с чашечкой кофе. Впрочем, вернулся он быстро. Улыбнулся:

– К сожалению, мы не можем оставить это у себя. – Он протянул коробку юноше. – Брат Пьер хотел бы сам получить посылку из ваших рук. Вас не затруднит, месье, съездить к нему в госпиталь? Это не так далеко – на «Данфер Рошро».

– Хорошо. – Максим кивнул, и масон снова улыбнулся:

– Я предупрежу брата Пьера по телефону. Еще кофе?

– Спасибо, месье, но у меня не очень-то много времени.

Вежливо раскланявшись со служителем, Макс вышел на улицу и направился обратно к метро. Залитые солнцем тополя и липы светились зеленой листвою, в бирюзовом небе медленно проплывали узенькие полоски облаков. Пахло дымом – то ли где-то жарили каштаны, то ли что-то горело, молодой человек не обращал на это никакого внимания. Уселся на лавочке, проверил коробку – сокол на месте, – развернул карту, разыскивая нужную станцию.

Ага, вот она – «Данфер Рошро». А вот и одноименная площадь, и улица. Ну ничего себе – «недалеко»! Через полгорода тащиться! Хотя на метро, наверное, быстро.

Усаживаясь в полупустой вагон, юноша взглянул на часы мобильника. Час дня. По местному одиннадцать. А с тренером и ребятами они встретятся у вокзала Сен-Лазар, у памятника в виде часов. Вечером, в двадцать три ноль-ноль. Самолет утром. А до двадцати трех еще времени-то! У-у-у-у! Значит, так, сейчас в госпиталь, быстренько передать посылку «брату Пьеру», а потом, потом… Это ведь Париж, господи! Поехать в центр, на Ситэ, к Нотр-Дам и Дворцу правосудия… Или нет, лучше добраться до Лувра. Потом по Риволи – в сад Тюильри, погода-то! И дальше – как два года назад гуляли с отцом, тогда еще не больным, а вполне даже здоровым, – через сад Тюильри на площадь Согласия, потом по Елисейским Полям к Триумфальной арке. А может быть, свернуть к башне?

Максим улыбнулся и посмотрел в окно – поезд как раз выбрался на поверхность и проезжал по мосту через Сену. И вот она – башня! А вот станция «Бир-Хакем», но с нее башню смотреть не хочется – неудобный ракурс, как будто из-за угла подглядываешь. Иное дело – с «Трокадеро», с холма Шайо, – вот тут вид так вид, отец именно туда приводил Макса. Отец… Как-то он быстро сдал, слишком уж быстро. Хотя, с другой стороны, пятьдесят семь лет, Максим ведь у него поздний ребенок. А маме тогда было всего двадцать! Совсем молодая девчонка, в два раза моложе отца.