Социальные сети. Новые технологии управления миром - [5]

1.2. «Идеология свободы» и традиционные ценности

Историю развития ценностей в обществе можно рассматривать как историю ограничений и борьбы с ними. Первоначально ограничения имели рациональную подоплеку и были направлены на сохранение определенного порядка в обществе в целях выживания племени.

Например, некоторые ограничения существовали для сохранения здоровья общества (не только нравственного, но и физического) в конкретных исторических условиях. К такого рода ограничениям можно отнести запрет на употребление в пищу ряда продуктов (например, свинины в иудаизме и исламе, так как данный вид мяса мог стать источником распространения инфекций в условиях жаркого ближневосточного климата) или запрет на близкородственные браки, которые могли привести к генетическим мутациям. По мере роста самосознания и самоконтроля личности часть ограничений утратила свой первоначальный смысл, однако продолжает существовать на уровне обычаев и традиционных установок, о причинах возникновения которых мало кто задумывается. Сейчас соблюдение таких правил поведения в некоторых сообществах играет символическую роль, подчеркивая принадлежность человека к определенной религиозной или этнической группе. То есть соблюдение ограничений демонстрирует приверженность определенным ценностям.

Наличие ограничений, источником которых, как правило, была верхушка общества (правители или священники), использовавшая доминирующую систему ценностей для сохранения своего лидерства, породило дискурс «борьбы за свободу», которая, по сути, всегда являлась борьбой за власть. На протяжении всей истории человечества в разных обществах эта борьба принимала такие разные формы, что порой в некоторых движениях сложно увидеть проявления этой схватки, и они могут казаться «альтруистическими», хотя в глобальном масштабе все равно направлены на перераспределение властных ресурсов.

В современных обществах западного типа, где количество ограничений, регламентирующих жизнь человека, сведено к минимуму, предмета для «борьбы за свободу» в жизни обывателя вроде бы тоже нет, но апология этой борьбы сильна как никогда. Тенденция к отказу от ограничений активно поддерживается производителями продуктов массовой культуры, в частности Голливудом, который в последние годы активно эксплуатирует жанр антиутопий, ставший необычайно популярным (можно вспомнить такие фильмы, как «V значит Вендетта» и трилогию «Голодные игры»). Это происходит вследствие того, что после Второй мировой войны «идеология свободы» в странах Запада пришла на смену «идеологии ограничений», позиционируя себя как универсальный конкурент всех иных религиозных и политических ценностных систем и претендуя на глобальное лидерство. Данная идеология, желающая получить статус мировой, официально закреплена во Всеобщей декларации прав человека от 1948 года, рекомендованной к подписанию всем странам — членам ООН.

Стратегия лидерства данной системы ценностей является особо изощренной, так как она стремится победить конкурентов, вобрав их в себя и уравняв между собой. На первый взгляд, ничего плохого в этом нет. Например, хочешь быть мусульманином — будь, соблюдай правила своей религии, ходи в мечеть, живи согласно своим обычаям. Хочешь быть коммунистом — вступи в компартию, ходи на митинги по «красным датам» календаря, агитируй за права трудящихся. Однако такой подход, уравнивая все системы ценностей между собой, нивелирует их все вместе взятые. Это происходит в силу того, что любая религиозная или идеологическая система ценностей претендует на законченное понимание сути истинного пути, а так как истина может быть только одна, то и путь к ней только один. Системы ценностей бескомпромиссны. В специальной литературе для обозначения этой особенности ценностных систем используется термин «религиозный эксклюзивизм». Однако это явление характерно не только для религиозных, но и для политических идеологий.

В условиях, когда все системы ценностей одинаково истинны, остается только одна реальная ценность, которую можно легально защищать, не боясь прослыть экстремистом, — это абстрактная «свобода», т. е. сам принцип уравнивания всех со всеми. На страже этой ценности стоит закон. Из этого проистекает и «кризис ценностей современного общества», о котором много говорят и пишут в СМИ и, в частности, в социальных сетях Интернета.

Если все системы ценностей равны, то каждый в таких условиях выбирает то, что ему больше нравится, но при этом лишен права активно отстаивать истинность своего выбора. Что происходит в такой ситуации? Когда из религиозной, политической или нравственной системы ценностей убирается ее «сердечник», которым является претензия на истинность, остается только внешняя обрядовая часть, которая может выражаться в ношении определенной символики, праздновании «памятных дат», участии в коллективных мероприятиях.

Этот феномен известен как «номинальная религиозность». Ту же тенденцию к внутреннему обесцениванию можно отметить и применительно к базовым общественным институтам в некоторых странах.

Наиболее всего показательна судьба института брака в Европе и США. Если брак перестает быть союзом двух противоположных начал, мужского и женского, направленного на творческий акт рождения новой жизни, его изначальный сакральный смысл теряется. Он превращается в безликую фиксацию со стороны государства факта сожительства между двумя людьми, не важно какого пола, сопровождающуюся атрибутами традиционных свадебных церемоний. Образно говоря, «фантик есть, а конфетки нет», а жить в обществе «пустых фантиков» многим людям морально тяжело. Отсюда проистекает нарастающая в современных западных обществах «тоска по настоящему», одним из проявлений которой является парадоксальное явление, когда жители цивилизованных западных стран едут на Ближний Восток воевать в рядах боевых подразделений ИГИЛ. Тут дело не в искусной пропаганде террористов, а в потребности людей иметь реальные ценности, за которые можно убивать и умирать. Однако радикальный выход из «кризиса ценностей» выбирают немногие, основная масса предпочитает адаптироваться к сложившемуся порядку вещей.