Социальное предпринимательство в России и в мире: практика и исследования - [26]

• обслуживать как минимум 1000 активных заемщиков;

• иметь историю кредитования бедных, социально исключенных и/или других уязвимых категорий населения (не менее 2–3 лет) с целью смягчения бедности или другой формы социально-экономической уязвимости;

• быть зарегистрированным как юридическое лицо в стране, где осуществляется его деятельность;

• иметь в активе по крайней мере 1 год финансового аудита;

• быть представленным на рынке MIX (www.mixmarket.org) [28] (предпочтительно).

В настоящее время насчитывается 124 партнерских МФИ из 57 стран мира. [29]

Эти меры направлены на повышение надежности региональных МФИ, выступающих партнерами Kiva. При этом организаторы стараются быть максимально честными со своими пользователями и не скрывают вероятности недобросовестного отношения некоторых МФИ к выполнению обязательств перед кредиторами. Имели место случаи, когда партнеры завышали долю выплаченных кредитов, брали кредиты на подставные имена, не выдавали их конечным получателям и придумывали истории микропредпринимателей. К чести создателей Kiva, они открыто говорят о таких случаях, и перечисленные выше условия «фильтрации» партнерских МФИ — один из способов недопущения таких ситуаций.

Добросовестность работы партнерских МФИ, предварительное финансирование заемщиков этими организациями до того, как на сайте Kiva для заемщиков соберутся искомые средства, наличие платы, взимаемой с заемщиков МФИ, которая может выглядеть необоснованной, вызывают много вопросов и являются уязвимым местом в работе Kiva. Несмотря на это, у Kiva гораздо больше сторонников, чем критиков. Попытка обсудить теневые стороны работы Kiva и прежде всего фактическую нереализуемость принципа кредитования «от человека к человеку», который на первых порах компанией декларировался, вызвал взрыв обсуждения в блогах и СМИ, но при этом подтвердил преимущественное доверие пользователей-кредиторов к этой организации. [30] Критики признавали, что на подготовку профиля потенциального заемщика для сайта Kiva, а затем на сбор средств кредиторов при помощи платформы Kiva проходит немало времени, поэтому предварительное кредитование нуждающегося в займе предпринимателя местным МФИ оправданно, так же как и то, что издержки, которые в процессе обслуживания кредита и взаимодействия с Kiva несут МФИ, логично возложить на заемщика.

Однако, во-первых, это создает объективный зазор между условиями кредитования, которые формулирует для кредиторов Kiva («от человека к человеку», снижение бедности), и фактической работой с заемщиками, которую ведут МФИ, насчитывая подчас немалый процент, и т. п. Отсюда и сложность в исключениях единичных злоупотреблений. Во-вторых, в большинстве случаев к моменту сбора средств от кредиторов предварительное кредитование выбранного ими конкретного человека уже произошло. Таким образом, деньги кредиторов фактически поступают в общий котел того или иного регионального МФИ, в то время как размещенные на сайте профили заемщиков, несмотря на все разъяснения Kiva, могут создавать у кредиторов иллюзию кредитования прямого действия. На это у руководителей Kiva есть свои резоны. Первый и самый главный — технический. Они сознательно ушли от посткредитования к предварительному кредитованию через МФИ, так как критичным является время, которое проходит от сбора, перевода и размещения информации о заемщике на сайте, а затем сбора средств для него до их получения, от чего страдают сами заемщики, потому что часто не имеют других источников поступления средств. У президента Kiva Премала Шаха (Premal Shah) есть и свои аргументы. Основная трудность микрокредитования, по его мнению, состоит в том, чтобы привлечь человека, который хочет дать взаймы 25 долл., и предложить ему простой путь участия в микрофинансировании, что и делает организация. Более того, речь идет о приближении людей, готовых помочь, к тем, кто нуждается, и в этом Kiva не откажешь. Шах уверен, что первоначальная идея Kiva — кредитование по принципу «от человека к человеку» — в конце концов будет реализована организацией. Это случится тогда, когда в развивающемся мире для получения кредита и осуществления платежей будет достаточно мобильного телефона [Strom, 2009].

Energeia («Энергейя») — некоммерческая электростанция для финансирования социальных проектов (Чехия)

Как и в России, «третий сектор» в Чехии существует фактически лет 15, его становление и развитие проходит нелегко и испытывает целый ряд трудностей. Если говорить о корпоративной благотворительности, то свои благотворительные вложения компания обычно использует для самопрезентации и самопродвижения, поэтому для поддержки выбирает те сферы, которые найдут прямой отклик у населения. В то же время менее популярные у общества темы, например проекты для социальных меньшинств, имеют меньше шансов быть поддержанными корпоративными донорами в обществе, где распространен национализм и т. п. Другая трудность работы на донорские средства — неустойчивость и непостоянство средств, конкуренция за донорские ресурсы среди НКО. Оборотной стороной проблемы оказывается то, что фандрайзинг становится едва ли не более значимым видом деятельности, чем социальная помощь целевым группам. Что касается пожертвований индивидов, то это направление и вовсе слабо развито в постсоциалистических странах. Во многих из них в людях и сегодня сохраняется уверенность в том, что социальные программы — удел государства. Кроме того, финансирование гражданского сектора в Чехии происходит скачкообразно из-за изменения политики международных доноров. Сначала это были американские фонды, затем они потеряли интерес к Восточной Европе. Позже начался поток финансирования от фондов Европейского союза с правительственным регулированием, что перегружает НКО отчетностью и ограничениями, в частности использованием системы пост-оплаты. С 2007 г. на политическом уровне стала расти популярность эндаументов (целевые капиталы), которые могут в значительной степени поддержать благотворительную деятельность. Однако нестабильность валюты и незначительное количество средств, которыми могут управлять многие небольшие организации «третьего сектора», снижает привлекательность НКО для целевых капиталов фирм.