Социальная сеть «Ковчег». Часть 1 - [82]

Когда он вернулся, Тринити мирно дремала, почти уже выронив пульт на пол. На экране мелькали ничего не значащие бесполезные картинки. Штерн не хотел будить красивую женщину, но, проходя мимо на кухню, рассматривал её во всех подробностях. Он испытывал непонятную неловкость от этого. Доктор никак не мог привыкнуть к тому, что Тринити не человек, а образ, синтезированный деревьями. Это не укладывалось у него в голове. Он никогда не испытывал чувства к картинкам в журнале или телевизоре, а к этому виртуальному образу чувствовал большую симпатию, которая мешала отрицать её существование. Тринити не настоящая, да и он теперь не настоящий — а чувства настоящие.

Дойдя до кухни, он открыл холодильник. Из него пахнуло типичным холостяцким запахом, производимым бактериями, которых давно не травили моющими средствами. Штерн попытался найти, чем можно угостить прекрасную гостью. На самом деле, это устойчивый рефлекс людей — кушать во время задушевных бесед, в крайнем случае — попивать приятный напиток. Люди почти не представляют, как можно сидеть и общаться на сухую, глядя в глаза и не имея отвлекающих факторов.

Нельзя сказать, что в холодильнике было пусто, даже наоборот. Но приличное и съедобное не находилось. Яйца с сомнительным сроком годности. Многочисленные банки с вареньем, кабачковой икрой, огурцами и помидорами с такой густой шапкой плесени и разнообразной жизни, что можно было, закинув эти банки на благоприятную планету, возродить там жизнь. Вероятность выжить после съеденного обнаружилась только в деформированной временем пластмассовой бутылке кетчупа, турецких сладостях в большой розовой коробке, привезённых подчинённым-лаборантом, а также в недельном хлебе, который почему-то хранился в холодильнике, и большом заплесневелом куске сыра.

Штерн достал всё это хозяйство и положил на стол. Выглянул из кухни и убедился, что Тринити спит и даст ему возможность незаметно приготовить съедобное угощение, не обращая внимания на сморщенный нос женщины. Он долго отматывал постоянно рвущуюся тончайшую плёнку, которой был обёрнут давно купленный сыр. Взяв разделочную доску и огромный зубчатый нож, Штерн вырезал все деревни, посёлки и города, которые успела построить быстро размножающаяся плесень. Придав сыру приличный вид, он порезал его на тонкие ломтики.

Рассчитав, что шесть кусочков батона будет в самый раз, на уже нарезанном хлебе он попытался нарисовать английские буквы S. Но корочка, образовавшаяся в бутылке с кетчупом, не давала течь густой красной жидкости. Пришлось встряхнуть бутылку в воздухе и несколько раз постучать ей по столу, закрыв крышку. Наконец, когда красные буквы на белом хлебе были нарисованы, он положил сверху сыр —теперь никто и никогда их не увидит. Сложил получившиеся бутерброды на большую тарелку и отправил омолаживаться в микроволновку. А сам взял большие ножницы и пошёл резать на кусочки турецкую «пахлаву», «рахат лукум» и другие кулинарные изыски Востока.

Микроволновка пикнула три раза, сообщив, что возраст продуктов замаскирован. Этот звук разбудил Тринити, а упавший из её рук пульт оповестил об этом Штерна. В комнате послышались шаги, и на кухне появилась она.

— Я долго спала? — улыбаясь, спросила Тринити.

— Да нет, — ответил Штерн. — Садись, угощайся.

Он достал из микроволновки горячие бутерброды с сыром, ожившим пузырьками, и поставил их на стол. Тринити присела на мягкий кухонный стул и смотрела на приготовления.

— Ты что будешь, чай или кофе? — спросил Штерн.

— Кофе, — ласково ответила Тринити.

Штерн безуспешно принялся искать чай или кофе. На кухне рассеянного трудоголика напитков, присутствующих в любом нормальном жилище, не оказалось. Он растерянно произнёс, глядя на гостью:

— Тринити, случилось «шайзе», но у меня кончился кофе и даже чай.

— Не беда, — сказала Тринити, — сейчас мы приготовим твой любимый кофе.

Она, как и вчера, медленно провела рукой, указывая на стены кухни. Как в волшебных сказках, вслед за рукой стены меняли свою глубину, структуру и цвет. Кухня родного дома превратилась в лабораторию Штерна. Но при этом они по-прежнему сидели за кухонным столом, на котором в огромной тарелке дымились бутерброды. Штерн, Тринити и кухонный стол оказались вдруг в лаборатории. Тринити встала со своего места, подошла к самодельному кофейному аппарату, который блестел металлом. Прикоснулась указательным пальцем к запускающему рычажку выключателя и спросила:

— Позволишь?

— Конечно, — обречённо махнул рукой Штерн, как будто ничему не удивляясь, — чувствуй себя как дома.

Уже через 10 минут они сидели в лаборатории, пили удивительно вкусный кофе и разговаривали. Штерн, периодически поправлял домашний халат, а Тринити — волосы. Они явно нравились друг другу.

— Ты читал Библию, которую я тебе дала? — спросила Тринити.

— Читал, начиная с шестой главы, — ответил Штерн, — но я ничего не понял. Там про Ноя, про ковчег и всемирный потоп. Причём тут я?

— А говоришь, не понял, — улыбнулась Тринити, — тебе предлагается роль, очень похожая на Ноя. Как это уже было одиножды, человечество через много тысяч лет начнёт вымирать, и тебе нужно будет попытаться спасти лучших из них.