Социальная диалектика - [71]
Мы знаем вообще, что обычно люди богатые считают людей бедных дураками – мол, дескать, если вы такой умный, почему вы такой бедный? Ответ таков: потому что я не эксплуататор, не жулик и не вор, потому что сейчас, чтобы иметь очень большое богатство, надо было жульничать или воровать. И наш народ рассказывает всякие анекдоты про «новых русских», никак не хочет засчитать их за умных людей. Даже, говорят, Пушкин писал про «новых русских» – «златая цепь на дубе том».
Итак, социальная революция – это переворот в экономических и других базирующихся на них общественных отношениях, в политической и идеологической надстройке. При первобытнообщинном строе политики еще не было, так как классов еще не было, а политика – это классовая борьба за завоевание, удержание и осуществление в классовых интересах государственной власти. Классы появились впервые только в рабовладельческом обществе. До этого общество было бесклассовым. Человечество прожило в бесклассовом обществе первобытнообщинного коммунизма около 100 тысяч лет и только 2,5 тысячи лет – в классовом обществе. И даже социализм, то есть первая фаза коммунизма, вышедшего из капитализма, – это такое бесклассовое общество, в котором классы еще полностью не уничтожены, и поэтому оно должно быть охарактеризовано как уничтожение классов.
В исторически первом классовом – рабовладельческом – обществе продолжалось развитие, совершенствование орудий труда. Естественно, рабовладельцы стремились получить от своих рабов как можно больше благ. Уже тогда было два способа решения такой задачи. Первый – экстенсивный: больше иметь рабов и заставить их больше работать. Вот как сейчас миллиардер Прохоров хочет перевести рабочих вместо 40-часовой на 60часовую рабочую неделю. Вообще с точки зрения рабовладельцев и их преемников самые лучшие работники – это те, которые бы как можно меньше ели, как можно меньше отдыхали и как можно больше работали.
Но есть и другой способ повышения эффективности производства – интенсивный. Некоторые отдельные передовые рабовладельцы понимали, что если заставлять рабов работать большее время, то они хуже свою работу сделают. И если решать проблему увеличения объема производства продуктов только лишь увеличением количества рабов, то потребуется больше войска, чтобы заставлять рабов работать, предотвращать и пресекать их побеги и восстания. Потребуется, следовательно, более мощное и более дорогое государство рабовладельцев, которое рабовладельцы должны содержать. А для этого надо увеличивать объем производства продуктов. Чтобы разомкнуть этот круг, нужно увеличивать производительность труда рабов, а для этого совершенствовать орудия их труда, чтобы это же количество рабов производило больше продуктов для своего рабовладельца. Мысли о том, как усовершенствовать орудия труда, могли рождаться и в умах рабов, тех, кого рабовладельцы специально освобождали для этой цели и создавали им особые условия. В целом процесс совершенствования орудий труда совершался в соответствии с экономическими интересами рабовладельцев. И вместе с этим развивалось рабовладельческое производство. Об этом свидетельствуют сохранившиеся до наших дней гигантские прекрасные сооружения – памятники древнегреческой и древнеримской цивилизации. Без применения специальных механизмов, в том числе для перемещения и поднятия тяжестей, воздвигнуть такие сооружения, сколько бы ни привлекалось при этом рабов, было бы совершенно невозможно. То есть в производительных силах происходили не только количественные, но и качественные изменения, повышавшие производительную силу труда. Прежнее количество работников производило все больше и больше продукции. В этом состоит закон роста производительности труда. В этом состоит развитие производительных сил как основы всякого общественного прогресса.
Но так же, как при рабовладении могут развиваться производительные силы, точно так же само рабовладение является тормозом развития производительных сил. В чем этот тормоз состоит? В том, что работник, непосредственный производитель раб, никак, никоим образом не заинтересован в развитии производительных сил. От того, что он что-нибудь усовершенствует и больше сделает, его жизнь и судьба не изменятся. Он предназначен к тому, чтобы умереть на работе для своего хозяина. Поэтому никаких стимулов для раба увеличивать производительную силу своего рабского труда нет и не может быть. В этом ограниченность рабовладения.
По сравнению с рабовладением, более передовым, более прогрессивным является такой строй, когда работника можно продать отдельно от земли или вместе с землей, но убить нельзя. То есть когда его, хотя еще и не воспринимают как полноценного человека, но уже и не считают рабом. Что это за строй? Это феодализм.
