Социализм с русским лицом - [4]

В том же самом XIX веке в САСШ законы разрешали фермеру безнаказанно убить человека, подошедшего к ферме менее чем на сто шагов, а безбилетных людей могли сталкивать прямо с поезда. Законодательство буржуазной Франции предписывало сажать в тюрьму рабочего, не нашедшего применения своему труду в течение трех месяцев.

Впрочем, наряду с уголовным, имел место быть и политический террор. Во Франции в ходе т. н. Великой Французской революции была развернута самая настоящая революционная война против крестьянского населения. Буржуазные революционеры-якобинцы практически полностью вырезали Вандейскую область, которую населяли крестьяне, особо приверженные традиционным ценностям и бывшие верными церкви и королю.

Кстати, именно крестьяне, составлявшие основу армии Бонапарта, больше всех пострадали в ходе «наполеоновских войн», представлявших собой авантюрную попытку завоевать всю Европу, а также Россию. В битве при Ватерлоо (1815 год) Наполеон был вынужден бросить в бой пятнадцатилетних подростков – настолько оказалась обескровлена крестьянская Франция, которая уже не могла давать новых солдат. Таким образом, оставшееся в живых «инициативное» меньшинство крестьян получило возможность относительно стабильно богатеть. (В Германии обошлись более «гуманно» – там большую часть малоземельных крестьян вытеснили из страны богатые крестьяне. «Неудачники» вынуждены были отправиться за океан, в Америку.)

В России вплоть до ХХ века таких ужасов не было. Да и в революционную эпоху большевики не додумались до того, чтобы согнать с земли всех крестьян. А Сталин не брал в армию подростков даже тогда, когда немцы стояли под Москвой.

Поэтому вряд ли есть основания переживать по поводу того, что мы не пошли по пути Европы. Это такой кровавый путь, который нам и не снился. За свое нынешнее процветание Европа заплатила столетиями беспрерывных ужасов.

У нас же капиталистический уклад (уклад, а не капитализм как таковой!) появился на столетия позже, чем в Европе, в середине XIX века. Пережив бурное развитие, он попытался перерасти в капитализм, но российская буржуазия не удержала политическую власть, захваченную в 1917 году. И это при том, что сама буржуазия была очень активной и деловую хватку имела медвежью. Российский буржуа выигрывал экономически, но проиграл на ниве политики.

Экономически сметливая буржуазия оказалась политически недалекой, что наглядно демонстрирует февральский переворот – акт потрясающего идиотизма (об этической стороне вообще умолчим). Свергать главу государства, ведущего ожесточенную войну, – для этого нужно иметь довольно-таки плохие мозги! Ясно ведь было, что это приведет к грандиозной радикализации населения и, как следствие, стремительному смещению далеко влево – к революционным социалистам.

Само вызревание российского капитализма происходило как-то ублюдочно, по-«социалистически». Крупные отечественные капиталисты изначально не были предпринимателями, они выходили из среды управленцев. Перед тем, как стать бизнесменами, они служили чиновниками – директорами акционерных предприятий и т. п. А знаменитые московские купцы-староверы, такие, как Рябушинский или Мамонтов, начинали свою буржуазную карьеру в качестве распорядителей при старообрядческих общинах. Понятно, что говорить о полноценной предпринимательской ментальности здесь не приходится. Такая «ублюдочность» российского капитала ярко проявилась в деятельности многих буржуазно-либеральных политиков. Так, заместитель председателя ЦК кадетской партии кн. Д. Шаховской был приверженцем некоего «соборного социализма» (социалистическим идеалам, в той или иной степени, симпатизировала половина членов ЦК).

Уже после Февральского переворота либеральные политики из временного комитета Государственной Думы создали т. н. Союз эволюционного социализма (его возглавил известный философ Н. Лосский). Торгово-промышленный союз активно использовал в своей пропаганде образ революционного пролетария (!) и типично социалистическую лексику.

Можно также привести в пример Д.И. Шаховского, одного из лидеров кадетов. Он выдвинул концепцию «русского соборного социализма», основанного на преобладании кооперативного хозяйства.

Да что там говорить, если с апреля-мая 1917 года роль главных защитников капитализма взяли на себя умеренно-социалистические партии – эсеры и меньшевики, считавшие, что российский капитализм еще не исчерпал всех своих возможностей и социалистическая революция является отдаленной перспективой. При этом классические либеральные группировки (кадеты, октябристы) стремительно теряли свою популярность и уже не могли претендовать на роль авангарда буржуазной революции.

Да какой уж там авангард, когда сам российский капитализм плелся в хвосте у иностранного! Утверждать обратное – значит игнорировать многочисленные факты господства зарубежных капиталистов в ведущих отраслях отечественной промышленности. Вообще, стоит говорить о наличии внутри российской экономики двух мало связанных между собой укладов, один их которых был национальным и самобытным, другой – жестко ориентированным на западные рынки.