Сочинения в трех томах. Том 3 - [241]

— Да, да, обязательно в этой компании, хе-хе-хе! — подхватил Руперт, весь красный от возбуждения вином и тем, что он называл любовью, но что, в сущности, было лишь одною из его грязно-чувственных прихотей. — Хорошо, я согласен следовать по предлагаемому вами пути. Распорядитесь, чтобы через два часа все были готовы к отъезду, а потом возвращайтесь сюда доканчивать нашу пирушку.

С этими словами принц пересел на свое председательское место за общим столом. Когда же вернулся Ленсфорд, сделав нужные распоряжения, Руперт поднял полный кубок и провозгласил:

— Пьем за прекрасных женщин, товарищи! Ленсфорд прославит их песенкой. Он на это мастер… Слышите, Ленсфорд, мы желаем, чтобы вы воспели наших утешительниц в боевых трудах и лишениях, прелестных женщин!

— Слушаю, ваше высочество. Сейчас исполню ваше желание.

Чокнувшись с принцем и остальными офицерами, Ленсфорд залпом осушил свой кубок, обтер усы и бороду и довольно звучным голосом запел песню собственного сочинения, прославлявшую роялистов, женщин-утешительниц и утехи любви и осмеивавшую «круглоголовых» противников. Припев этой песни повторялся присутствующими, и этот хор пьяных голосов гремел по всему замку, раздражая слух лишенных свободы владельцев этого чинного до сих пор дома.

Глава XXX МУЖЕСТВЕННАЯ ВЕСТНИЦА

Река Северна разлилась, и вся ее обширная долина превратилась в сплошное озеро. Вплоть до самого Вурстера на севере не видно было берегов. Казалось, снова хлынуло в свое прежнее ложе когда-то шумевшее здесь, затем исчезнувшее море.

Город Глостер превратился в остров, и часть его окраинных домов оказалась под водой. Сообщение по улицам производилось на лодках. Все шоссейные дороги, соединявшие город с окрестностями, также были залиты водою на несколько футов глубиной.

Этот осенний паводок и был причиною того, что мистер Эмброз Поуэль не успел вернуться домой вовремя, то есть до нашествия роялистов на его родной Холлимид. Только накануне он узнал о падении Монмаутса, и его тотчас же потянуло домой к дочерям, остававшимся там без всякой защиты. Его остановила разбушевавшаяся река, и пока он нашел возможность переправиться через нее, прошло несколько часов. Встревоженный отец дорого бы дал, чтобы превратиться в птицу и перенестись на крыльях домой, где, как он чувствовал, его дочерям угрожает опасность. А когда ему наконец удалось быть почти в виду Холлимида, на него вдруг налетели солдаты королевской армии и, узнав, кто он, привели его к нему же домой как пленника.

Несмотря на то что к Глостеру не было доступа иначе как на лошадях, Уинифреда, эта отважная девушка, не испугалась бушевавшей воды и задумала добраться до города вброд и, если необходимо, даже вплавь. Лодку она не хотела нанимать, чтобы не иметь лишних свидетелей своей экскурсии.

На башне кафедрального собора в Глостере пробило девять часов, когда Уинифреда дошла до Хайнема и остановилась на берегу новообразовавшегося от разлива озера. Луна еще медлила с восходом, и было очень темно. Однако слабый отблеск ее лучей уже отражался в воде и давал возможность различать все, что было на водной поверхности, на расстоянии по крайней мере сотни ярдов. Благодаря этому рысьи глаза молодой фо-рестерки могли различить две линии растрепанных ивовых деревьев, вершины которых поднимались над водой. Эти линии обозначали то место, где пролегала затопленная шоссейная дорога.

Уинифреда не ожидала этого препятствия; обыкновенно Северна разливалась позднее. Но храбрая девушка не дрогнула и не подумала отступить назад, как сделала бы на ее месте каждая изнеженная горожанка. Да, пожалуй, и не всякий мужчина решился бы поступить при данных условиях так, как поступила эта безбоязненная и самоотверженная девушка. Разувшись и подобрав повыше одежду, она смело вошла в воду, которая сначала доходила ей до лодыжек, потом стала постепенно подниматься все выше и выше. Временами отважная форестерка попадала в полосу быстрого течения, которое чуть не сбивало ее с ног. Но, собрав всю силу своего духа и тела, она мужественно боролась и с течением, и с поднявшимся ветром, яростно вздымавшим волны и трепавшим отважную путницу. В ее больших темных глазах не было ни страха перед опасностью, ни упрека в душе тем, ради которых она подвергалась опасности.

Погруженная в холодные волны реки уже по пояс, Уинифреда продолжала храбро подвигаться вперед. Ее красивое энергичное лицо выражало спокойную решимость. Возвращаться назад она и не думала, хотя — повторяем — даже не всякий мужчина проявил бы такую твердость воли и такую готовность к самопожертвованию. В крайнем случае она могла броситься и вплавь, как не раз уже делала и раньше при подобных же обстоятельствах. Но пока надобности в этом при ее высоком росте еще не было. В одном месте смелая путница погрузилась было в глубокую размоину почти по самую шею. Но и это не испугало ее. Высвободившись из ямы, путница снова очутилась на ровной почве, залитой водою только по пояс. Еще немного времени, еще несколько усилий — и форестерка очутилась у высокого укрепленного моста, за которым на противоположном берегу белела массивная башня городского собора. Теперь всякая опасность миновала и, кроме того, была близка минута свидания с любимым человеком. Ради уже одного этого Уинифреда готова была бы переплыть хоть океан. Грудь ее дышала свободно и сердце радостно билось.