Сочинения в двух томах. Том 1. Звезды Эгера - [22]

Герге следил за разговором, широко раскрыв глаза. Как обидно, что в сражении его не было рядом с Добо! Вот уж он огрел бы этого турка!

- Ступай играть с баричами, - сказал приходский священник.

Черноволосые ребятишки высунулись из-за материнской юбки и во все глаза смотрели на Герге.

- Что вы испугались? - сказала им мать. - Это же венгерский мальчик, он любит вас.

И она объяснила Герге:

- Это старший - Янчи. А младший - Ферм.

- Пойдемте, - приветливо сказал им Герге. - Я покажу вам мою саблю.

Трое ребят очень скоро подружились.

- А ты, священник, - спросил Балинт Терек, присев на скамейку, - что же ты будешь делать без прихода?

Отец Габор пожал плечами.

- Да уж как-нибудь проживу. В крайнем случае буду вести жизнь отшельника.

Балинт Терек задумчиво покручивал усы.

- Ты знаешь по-турецки?

- Знаю.

- И по-немецки тоже?

- Два года школярил на немецкой земле.

- Так вот что я тебе скажу. Собери-ка свои пожитки да переезжай в Сигетвар. Вернее, не в Сигетвар, а в Шомодьвар. Через несколько дней мы переберемся туда. Там и будешь жить. У моей жены есть священник-папист - так почему же мне не иметь священника новой веры! А через год-другой дети подрастут, и я отдам их на твое попечение, чтобы ты учил их.

Приходский священник удивленно вытаращил глаза.

- Ваша милость, а как же я?

- И ты их будешь учить. Ты выучишь их латыни, а он - турецкому языку. Поверь, добрый мой пастырь, для спасения души турецкий язык столь же важен, как и латынь.

Он взглянул на сыновей, которые вместе с Герге бегали друг за дружкой вокруг яблони. Все трое разрумянились и заливались веселым смехом.

- Я отниму у Добо этого мальчика, - сказал Балинт Терек, улыбаясь. - Быть может, он пригодится мне в качестве третьего воспитателя. И как знать, он, чего доброго, окажется лучше вас обоих, вместе взятых.

* * *

Король Янош умер. Сын его еще был младенцем. Венгры остались без вождя. В стране происходило то, что изображалось на гербах, где разгневанные грифы тянутся за качающейся между ними короной.

Умы венгров были смущены. Никто не знал, чего страшиться больше: владычества турок-басурман или немцев-христиан.

Немецкий император Фердинанд наслал на Буду своего генерала - дряхлого мямлю Роггендорфа. Турецкий султан сам стал во главе войска, чтобы водрузить стяг с полумесяцем над венгерским королевским замком.

Шел 1541 год.

БУДЕ ХУДО, ПРОПАЛА БУДА Часть вторая 1

Августовской лунной ночью вверх по мечекской дороге ехали рысью два всадника. Один из них - бритый, худой, в черном плаще, очевидно священник. Второй - длинноволосый барич, едва достигший шестнадцати лет.

За ними трусил на коне слуга - высокий, длинноногий парень с коротким туловищем.

Он, быть может, потому и казался таким высоким, что сидел не в седле, а на двух туго набитых мешках. За спиной у него висела большая кожаная торба, или, как мы называем сейчас, сума. Из нее торчали три палки, похожие на рукоятки каких-то инструментов. Одна из них иногда поблескивала: это было длинноствольное ружье.

У обочины дороги раскинула ветви дикая груша в два обхвата, наверное такая же старая, как сама мечекская дорога. Там всадники свернули в лес.

Священник разглядывал дерево.

- Это самое?

- Да, - ответил юноша. - Когда я был маленьким, здесь жила сова. С тех пор дупло, наверно, стало больше, и в нем можно спрятаться одному, а то и двоим.

Встав на седло, он уцепился за ветку и одним махом взобрался на дерево.

Потыкал саблей трухлявый ствол.

Спустился в дупло.

- И вдвоем поместимся! - воскликнул он весело. - Даже сидеть можно.

Выбравшись из дупла, он слез с дерева и соскочил на траву.

Священник скинул плащ.

- Что ж, тогда приступим к работе.

Священник был отец Габор. А юноша - Гергей Борнемисса.

С тех пор как мы расстались с ними, прошло восемь лет. Священник мало изменился, только спаленные брови отросли у него да, пожалуй, похудел немного. Бороду и усы он брил.

Зато очень изменился мальчик. За эти восемь лет он вырос, возмужал. Правда, черты лица у него все еще не определились; он был не красив и не уродлив. Такими бывают обычно пятнадцатилетние подростки. Волнистые его волосы, по моде того времени, были отпущены до плеч.

Слуга вынул из торбы две лопаты и кирку. Одну лопату взял священник, другую - Гергей.

Они принялись копать яму на самой середине дороги.

Слуга поставил оба мешка на землю и вернулся к лошадям. Снял с них уздечки, спутал ноги - пусть попасутся кони на густой росистой лесной травке.

Потом и он взялся за работу. Опростал свою объемистую кожаную суму, вынув оттуда хлеб, фляги, ружья, и стал загребать в нее каменистую землю, которую выбрасывали из ямы священник и Гергей. Затем слуга высыпал землю в придорожную канаву, а к яме принес большие, увесистые камни.

Не прошло и часу, как высокий парень стоял уже по пояс в вырытой яме.

- Довольно, Янош, - сказал священник, - давай теперь сюда мешки.

Слуга притащил оба мешка.

- Не клади ружье на траву - роса! - заметил ему священник и продолжал распоряжаться: - Возьми кирку. Рой канаву от ямы вон до той груши. Здесь, на дороге, канавку делай глубиной в локоть. А когда в траве будешь копать, можно и помельче. Дерн поднимай осторожно. Мы обратно положим его, чтобы ничего не было заметно.