Сочинения. В 2-х томах - [117]

Отклики на поэмы Клюева приведены нами с достаточной полнотой во вступительной статье к первому тому, поэтому здесь мы ограничимся несколькими отзывами. По словам Вл. Орлова поэмы («Четвертый Рим», «Мать-Суббота», «Плач о Сергее Есенине», «Деревня», «Погорельщина») — «истошный вопль по старой, погибающей Руси и злобные проклятья неодолимому новому» (Николай Клюев. «Литературная Россия», № 48, 25 ноября 1966, стр. 17). «У Клюева лучшее — его поздние поэмы», — пишет Вл. Марков (О большой форме. «Мосты», Мюнхен, № 1, 1958, стр. 176). «Как поэтически ярки и песенно звонки…стихи из "Заозерья" — пишет Р. Плетнев, — …приятны, звучны "звонкогорлые кувшины", "меднозвонные кумирни" и та заря, что "задув свои огни, тускнеет венчиком иконным"»… (О Н. Клюеве. «Русское Слово в Канаде», № 49, апрель 1956, стр. 10). «Плач о Есенине — совершенно откровенная антисоветская декларация озверелого кулака», пишет «Литературная Энциклопедия» (т. 5, 1931). «Одно из лучших произведений Клюева», — характеризует эту же поэму Р. Гуль (Н. А. Клюев. Предисл. к «Плачу о Есенине», изд. «Мост», Нью-Йорк, 1954, стр. 6). «Даже Клюев, поэт далекий от футуризма, начинает звучать как Маяковский, описывая приезд мужиков в город в своей "Погорельщине"», — замечает Вл. Марков (Мысли о русском футуризме. «Новый Журнал», Нью-Йорк, № 38, 1954, стр. 179). «Клюев хитрил с коммунистами, но им не сдавался, как сдались почти все. В этой неравной борьбе вынуждаемого к компромиссам Клюева-человека победил Клюев-художник: слишком силен был талант. Но когда это обнаружилось, диктатура физически уничтожила Клюева. Перед его могилой надо снять шапку. Таких художников-сопротивленцев у нас раз-два и обчелся…» (Р. Гуль. Ник. Клюев. Полн. собр. соч. — рец. — «Новый Журнал», № 38, 1954, стр. 293). «…Не будет преувеличением утверждать, что после "Двенадцати" Александра Блока русская литература не знает более значительного произведения», — пишет о «Погорельщине» Вяч. Завалишин. — «…Не чернилами, а мужичьей болью написаны…стихи. Тут каждое слово окрашено кровью и предчувствием великой беды, и вся "Погорельщина" — это плач о страданиях русской земли…» (Николай Клюев. «Новое Русское Слово», Нью-Йорк, 15 августа 1954). «А песенная лирика — очень даже хороша…например, в поэме "Погорельщина"…Есть щемящее рыданьице в ямбах и хореях этой поэмы…Это не лубок. Это — прекрасная поэзия»… (Юрий Иваск. Ник. Клюев. Полн. собр. соч. — рецензия. — «Опыты», Нью-Йорк, № 4, 1955, стр. 104). «Клюев не противопоставляет именно сельскую жизнь, как панацею от неизбежного зла — городу: в "Погорельщине" воспевается Русь, как Русь исконных городов — питомников красоты, дивных храмов и теремов, песен и живописи, ремесел и науки. Но современный индустриальный город, а не только рабочая социальная революция, — в нем гибель культуры, самобытности, индивидуальности, самой жизни: он иссушает сами источники воды живой…В какой-то мере необходим возврат к духу ремесленно-художественного цехового города, к духу сельской жизни. Утопия? Может быть. Но на путях урбанизма человечество утратило уже и искусство, и религию, и философское творчество, и саму личность человеческую. Но на путях "индустриально-технического городского прогресса" уже утратился и смысл самого существования. И — в свете сегодняшнего дня и сегодняшних переживаний — вопленный призыв Клюева: остановитесь! одумайтесь! — звучит вовсе не такой уже утопией» (Б. Филиппов. «Погорельщина» Николая Клюева. Studi in onore di Ettore Lo Gatto e Giovanni Maver. G. С Sansoni editore, Roma, 1964, p. 238).

№ 420. ЧЕТВЕРТЫЙ РИМ. Рецензии на эту книгу см. во вступит. статье к первому тому. Дева-Обида — см. примеч. к стих. № 264.

№ 421. МАТЬ-СУББОТА. «Попрание Врат» — традиционное изображение на старинных иконах Воскресения Христова «через Сошествие во ад», где Спаситель изображается сходящим в бездны адские и попирающим две сорванные с петель и крестообразно сложенные двери адовы. «Крылья Софии» — София-Премудрость Божия изображается всегда в виде «Жены, облаченной в солнце», с алым ликом, с крыльями, сидящей в короне на престоле с предстоящими: завершителем Ветхого Завета Иоанном Крестителем и Начинательницей Завета Нового — Богородицей. Над престолом Софии — в небесах — Таинство Евхаристии: Св. Престол и Св. Дары на нем, а над Св. Престолом — Спаситель. Таковы традиционные иконы и фрески Софии — напр., фреска 1525 г. над «Корсунскими» (Сигтунскими) вратами Св. Софии Новогородской (1045–1050). — Брачная пляска — полет корабля» — образы, навеянные радениями хлыстов: радельные кружения пляски Корабля Христовщины уносят души радеющих на небо.

№ 422. ЗАОЗЕРЬЕ. У нас — не только по публикации в «Костре», 1927, но и по рукописи (вернее, машинописи) Клюева, переданной им Этторе Ло Гатто. Поэма — одно из наиболее выдающихся произведений Клюева — живописует праздники мужицкого северного календаря, живописует и саму исконную Русь, затаившуюся еще в глухих лесах Заозерья. Отдельные дни (Аграфена-Купальница и др.) — особенно отмечаются народом. «В сердцах на Никона-кобеля» — патриарха Никона ревнители древлего благочестия чаще всего ругают кобелем. Встарь же ругали его и крепче, Аввакум, к примеру…