Сочинения (с толкованием Максима Исповедника) - [69]
Таким же образом, как при собрании, чины несовершенных удаляются, — имеется в виду, после иерархического обхождения с благовонием по всему храму[1267], а также псалмического священнословия и чтения божественнейших Речений. Потом иерарх, взяв миро, ставит его на божественный жертвенник покрытым двенадцатью священными крылами, а все возглашают священнейшим гласом песнь боговдохновенных пророков[1268]. По исполнении же над ним совершительной молитвы им пользуются в священнейших из освящающих совершений почти для всякого иерархического совершеннодействия[1269].
1. Возводящий ум урок этого совершенствующего священнодействия — посредством священно творимого с божественным миром — научает, я думаю, вот чему: священность и благоуханность ума божественных мужей должны быть сокровенны. И это боговдохновенно повелевает священным мужам[1270] не открывать ради пустой славы ппекрасные и благоуханные уподобления в добродетели сокровенному Богу. Ибо сокровенные и превосходящие ум благоуханные красоты Божьи неприкосновенны и умопостигаемо являются лишь существам умственным, — желая создать в душах неискаженные относительно добродетели единовидные образы. Ведь если созерцают не поддающееся описанию хорошо уподобленное изображение[1271] боговидной добродетели, эту умопостигаемую и благоуханную красоту, — значит, она сама таким образом себя изображает и придает себе вид для наилучшего себе подражания. И подобно тому, как в случае воспринимаемых чувствами образов, — если рисующии неуклонно взирает на модель, ни на что другое видимое не отвлекаясь, ни от чего не рассеиваясь, то он, если можно так выразиться [1272], создает изображаемое таким, каково оно есть, и показывает истину в уподоблении и образец в образе[1273], притом что одно отличается от другого по существу. Так, упорное и неуклонное созерцание благоуханной и сокровенной красоты любящими красоту, рисующими в уме людьми, дарует им ее неложное и богоподобнейшее подобие[1274]. Так что, по справедливости[1275] божественные художники, сами в соответствии со сверх — существенно благоуханным и умопостигаемым благообразием собственный умственный мир неискаженно изображая, ничего не совершают[1276] из дел своих богоподражательных добоодетелей, «чтобы видели»[1277], согласно Речению, «люди» (ср. Мф.6:1, 23:5), но священно видят в божественном мире, как в образе, поинадлежащее Церкви священнейшее сокровенное. Почему и сами они священно сокрыв присущее добродетели священное и боговиднейшее внутри богоподражательного и богоначертывающего ума, взирают умом только на Первообраз. И ведь не просто невидимы они для неподобных, но те и не склонны их видеть. Вследствие чего, сообразно самим себе, они любят не то, что почему — либо кажется красивым и справедливым, но то, что по — настоящему таковым является; и не взирают они на неразумно превозносимую множеством славу, но богоподражательно судят о красоте или дурноте по себе являясь божественными образами богоначальнейшего Благоухания[1278], каковое, Само по Себе имея воистину благоухание, не обращается к тому, что множеству неподобающим образом мнится, но Своими истинными образами запечатлевает лишь непритворное.
2. И, наконец, поскольку внешнее благолепие всего прекрасного священнодействия мы рассмотрели, давай взглянем на его более божественную красоту, на него как таковое, обнаженное от завес, созерцая блаженное блистающее сияние, наполняющее нас несокрытым для существ умственных благоуханием. Ведь являемое совершенно — действие над миром не непричастно или невидимо для тех, кто окружает иерарха, но, напротив, — достигшее их и представившее превышающее многие другие зрелище, оно ими священно окутывается и от людского множества иерархически отделяется. Ибо чисто и непосредственно сияющий для мужей, пребывающих в Боге, как родственных умственному свету, и непокровенно для их умственных чувствилищ благоухающий луч Всесвященного не доходит таким же образом до того, что находится ниже, но ими, как таиными[1279] созерцателями умственного, дабы не было неприкосновенное достижимо для неподобных, крылатыми гаданиями сокрывается, — с помощью каковых священных гаданий[1280] находящиеся ниже благоучрежденные чины возводятся к их священной мере.
3. Итак существует, как я говорил, ныне воспеваемое нами священное исполнение совершенствующего чина и силы иерархических обрядов[1281]. Почему и учредили наши божественные наставники это как равночинное и однодейственное священному совершению причащения, — во многом с теми же самыми образами, таинственными упорядочениями и священнословиями. И здесь точно так же ты увидишь иерарха, износящего прекрасное благовоние с более божественного места на внешнее священное пространство и возвращением туда же научающего, что причастие божественного[1282] происходит во всех священных существах соответственно их достоинству, и при этом оно совершено неумаляемо и недвижимо и стоит неуклонно внутри соответствующей божественному учреждению особности. Вновь песни и чтения Речений равным образом способствуют живоносному усыновлению несовершенных, совершают священное обращение одержимых
