Сочинения - [5]

…Должно впрочем заметить, что мы обязаны с величайшим усердием исследовать эти согласные суждения древних святых отцов и следовать им, не относительно всяких каких–либо маловажных вопросов по Священному Писанию, но главным образом только касательно правила веры.

С другой стороны, не всегда и не все ереси должно обличать этим способом, но только новые и недавние, в первый раз появляющиеся. … Что же касается ересей давних и застарелых, то нам нет ни малейшей надобности подступать к ним этой дорогой… Как бы ни были древни непотребства такого рода ересей, или расколов, мы должны или поражать их, если нужно, не иначе как авторитетом Священного Писания, или же без колебания убегать от них, как от пораженных учением и осужденных Вселенскими Соборами православных пастырей Церкви.

Конец. И Богу нашему слава!

Источник: Cв. Викентий Лиринский (+ ок. 450 г.). Рассуждение о вере (434 г.)//Чельцов И.В. Собрание символов и вероизложений Православной Церкви от времен апостольских до наших дней//Христианское чтение. СПб.:1869. N 5(май). С. 152–160. СПб.:1869. N 6(июнь). С. 161–176. СПб.:1869. N 10(октябрь). С. 177–184.

S. Vincentii Lirinensis Commonitoria I et II. PL 50, 637–686.

Памятные записки Перегрина о древности и всеобщности кафолической веры против непотребных новизн всех еретиков

ЧАСТЬ I

I. Писание говорит и увещевает: вопроси отцев твоих [ [1]] и рекут тебе, старцев твоих, и возвестят тебе (Втор.32:7), также: к словесем мудрых прилагай ухо твое (Притч.22:18), и еще: сыне мой, сих речей не забывай, глаголы же моя да соблюдает сердце твое (Притч.3:1). Думается мне, Перегрину [ [2]], меньшему из всех рабов Божиих, что будет очень не бесполезно, если я то, что благоговейно принял от святых отцов с помощью Божией изложу письменно, как весьма нужное по крайней мере для собственной немощи, потому что при наличии (записи), путем постоянного перечитывания ее явится возможность восстанавливать мою слабую память. К занятию этому побуждает меня не только польза труда, но и время, в которое живем, и место, в котором находимся. Время побуждает тем, что похищает все человеческое и этим налагает на нас долг взаимно похищать у него нечто полезное для жизни вечной, особенно когда и чаяние приближающегося страшного суда Божия заставляет быть ревностнейшими в деле религии и коварство новых еретиков требует множества забот и осторожности, а место — тем, что мы, убегая многолюдства и шума городского, живем в отдаленной деревушке и притом в уединении монастырском, где без большого развлечения можно совершать воспеваемое в псалме: упразднитеся, и видите, яко аз есмь Господь (Пс.45:11). Кроме сего, занятие то сообразно и с самым намерением нашим; ибо, повлаявшись [ [3]] несколько времени по разным несчастным водоворотам мирской военной службы, мы сокрылись наконец, по внушению Христову, в безопаснейшую во всякое время пристань религии, чтобы здесь, отложив надмения суеты и гордости, чрез умилостивление Бога жертвою смирения христианского избежать не только кораблекрушений настоящей жизни, но и огней будущего века. Но приступлю уже, о имени Господни, к предстоящему делу, то есть к записи того, что предано и вверено нам для хранения предками, только не как надменный сочинитель, но лучше как достоверный повествователь, соблюдая при этом то правило письма, чтобы вкратце передать отнюдь не все, а только кое–что необходимое. И языком не красивым и обработанным, но простым и обыкновенным, чтобы сообщаемое мною представлялось большею частию намеком, а не раскрытием. Писать пышно и обстоятельно предоставляю тем, кто надеется на свои дарования или кого побуждает к такому письму обязанность. Для меня же достаточно будет приготовить самому себе, в пособие памяти, или лучше сказать, забывчивости своей, памятную записку, которую впрочем, при содействии Господа, постараюсь каждодневно исправлять и пополнять понемногу, припоминая узнанное мною. Но об этом последнем предуведомил я с тою целью, чтобы если случайно пропавшее у меня попадется в руки святых [ [4]], сии не порицали в нем смело ничего, что заметят заслуживающим, согласно обещанию, исправления.

II. Итак, я с большим усердием и со всевозможным тщанием часто старался узнать от весьма многих преблагочестивых и преученых мужей, как мне некоторым верным и как бы общим и правильным путем отличать истину веры кафолической от лживости уклонения еретического. На это все они давали мне всегда такой обыкновенно ответ: если я или другой кто захочет узнать обманы и избежать сетей вновь являющихся еретиков и пребыть в здравой вере здравым и целым, то должен оградить веру свою, при помощи Божией, двумя средствами: во–первых, авторитетом Закона божественного (Священного Писания), а во–вторых Преданием кафолической Церкви. Но, быть может, кто–нибудь спросит: ведь канон Писаний совершенен и с избытком достаточен на все. Почему же нужно присоединять к нему авторитет разумения церковного? — Потому, что священное Писание, по причине возвышенности его, не все понимают одинаково, но иный толкует глаголы его так, а иный иначе, так что представляется возможным извлечь из него столько же смыслов, сколько есть голов. Так, иначе изъясняет его Новациан, иначе Савеллий, иначе Донат, иначе Арий, Евномий, Македоний, иначе Фотин, иначе Аполлинарий, Прискиллиан, иначе Иовиниан, Пелагий, Целестий, иначе наконец Несторий. А потому–то именно, что существует такое множество изворотов крайне разнообразного заблуждения, весьма необходимо направлять нить толкования пророков и апостолов по правилу (