Сочинения - [6]

1819 или 1820

21. К АМУРУ

(Из Геснера)

Еще в начале мая

Тебе, Амур жестокий!

Я жертвенник поставил

В домашнем огороде

И розами и миртом

Обвил его, украсил.

Не каждое ли утро

С тех пор венок душистый

Носил тебе как жертву?

А было все напрасно!

Уж сыплются метели

По обнаженным ветвям, -

Она ж ко мне сурова, -

Как и в начале мая.

Между 1814 и 1817

22. ИДИЛЛИЯ

Некогда Титир и Зоя, под тенью двух юных платанов,

Первые чувства познали любви и, полные счастья,

Острым кремнем на коре сих дерев имена начертали:

Титир – Зои, а Титира – Зоя, богу Эроту

Шумных свидетелей страсти своей посвятивши. Под старость

К двум заветным платанам они прибрели и видят

Чудо: пни их, друг к другу склонясь, именами срослися.

Нимфы дерев сих, тайною силой имен сочетавшись,

Ныне в древе двойном вожделеньем на путника веют;

Ныне в тени их могила, в могиле той Титир и Зоя.

1827

23. ПЕСНЯ

Наяву и в сладком сне

Все мечтаетесь вы мне:

Кудри, кудри шелковые,

Юных персей красота,

Прелесть – очи и уста,

И лобзания живые.

И я в раннюю зарю

Темным кудрям говорю:

Кудри, кудри, что вы вьетесь?

Мне уж вами не играть,

Мне уж вас не целовать,

Вы другому достаетесь.

И я утром золотым

Молвлю персям молодым:

Пух лебяжий, негой страстной

Не дыши по старине -

Уж не быть счастливым мне

На груди моей прекрасной.

Я твержу по вечерам

Светлым взорам и устам:

Замолчите, замолчите!

С лютой долей я знаком,

О веселом, о былом

Вы с душой не говорите!

Ночью сплю ли я, не сплю -

Все устами вас ловлю,

Сердцу сладкие лобзанья!

Сердце бьется, сердце ждет, -

Но уж милая нейдет

В час условленный свиданья.

1824

24. РОМАНС

Вчера вакхических друзей

Я посетил кружок веселый;

Взошел – и слышу: "Здравствуй, пей!"

– "Нет, – молвил я с тоской тяжелой, -

Не пить, беспечные друзья,

Пришел к вам друг ваш одичалый:

Хочу на миг забыться я,

От жизни и любви усталый.

Стучите чашами громчей;

Дружней гетер и Вакха пойте!

Волнение души моей

Хоть на минуту успокойте!

Мне помогите освежить

Воспоминанья жизни вольной

И вопли сердца заглушить

Напевом радости застольной".

1823

25. ЖАЛОБА

Воспламенить вас – труд напрасный,

Узнал по опыту я сам;

Вас боги создали прекрасной,

Хвала и честь за то богам;

Но вместе с прелестью опасной

Они холодность дали вам.

Я таю в грусти сладострастной,

А вы, назло моим мечтам,

Улыбкой платите неясной

Любви моей простым мольбам.

1822 или 1823

26. РОМАНС

Одинок месяц плыл, зыбляся в тумане,

Одинок воздыхал витязь на кургане.

Свежих трав не щипал конь его унылый,

"Конь мой, конь, верный конь, понесемся к милой!

Не к добру грудь моя тяжко воздыхает,

Не к добру сердце мне что-то предвещает;

Не к добру без еды ты стоишь унылый!

Конь мой, конь, верный конь, понесемся к милой!"

Конь вздрогнул, и сильней витязь возмутился,

В милый край, в страшный край как стрела пустился.

Ночь прошла, все светло: виден храм с дубровой,

Конь заржал, конь взвился над могилой новой.

1821 или 1822

27. СОН

"Мой суженый, мой ряженый,

Услышь меня, спаси меня!

Я в третью ночь, в последнюю,

Я в вещем сне пришла к тебе,

Забыла стыд девический!

Не волком я похищена,

Не Волгою утоплена,

Не злым врагом утрачена:

По засекам гуляючи,

Я обошла лесничего

Косматого, рогатого;

Я сбилася с тропы с пути,

С тропы с пути, с дороженьки

И встретилась я с ведьмою,

С заклятою завистницей

Красы моей – любви твоей.

Мой суженый, мой ряженый,

Я в вещем сне впоследнее

К тебе пришла: спаси меня!

С зарей проснись, росой всплеснись,

С крестом в руке пойди к реке,

Благословясь, пустися вплавь,

И к берегу заволжскому

Тебя волна прибьет сама.

На всей красе на береге

Растет, цветет шиповничек:

В шиповничке – душа моя;

Тоска – шипы, любовь – цветы,

Из слез моих роса на них.

Росу сбери, цветы сорви,

И буду я опять твоя".

– Обманчив сон, не вещий он!

По гроб грустить мне, молодцу!

Не Волгой плыть, а слезы лить!

По Волге брод – саженный лед,

По берегу ж заволжскому

Метет, гудет метелица!

1828

28. РАЗОЧАРОВАНИЕ

Протекших дней очарованья,

Мне вас душе не возвратить!

В любви узнав одни страданья,

Она утратила желанья

И вновь не просится любить.

К ней сны младые не забродят,

Опять с надеждой не мирят,

В странах волшебных с ней не ходят,

Веселых песен не заводят

И сладких слов не говорят.

Ее один удел печальный:

Года бесчувственно провесть

И в край, для горестных не дальный,

Под глас молитвы погребальной,

Одни молитвы перенесть.

1824

29. НА СМЕРТЬ***

(Сельская элегия)

Я знал ее: она была душою

Прелестней своего прекрасного лица.

Умом живым, мечтательной тоскою,

Как бы предчувствием столь раннего конца,

Любовию к родным и к нам желаньем счастья,

Всем милая, она несчастлива была,

И, как весенний цвет, расцветший в дни ненастья,

Она внезапно отцвела.

И кто ж? любовь ей сердце отравила!

Она неверного пришельца полюбила:

На миг ее пленяся красотой,

Он кинулся в объятия другой

И навсегда ушел из нашего селенья.

Что, что ужаснее любви без разделенья,

Простой, доверчивой любви!

Несчастная в душе страдания свои

Сокрыла, их самой сестре не поверяла,

И грусть безмолвная и жаждущая слез,

Как червь цветочный, поедала

Ее красу и цвет ланитных роз!

Как часто гроб она отцовский посещала!

Как часто, видел я, она сидела там

С улыбкой, без слезы роптанья на реснице,

Как восседит Терпенье на гробнице

И улыбается бедам.

1821 или 1822

30. ВДОХНОВЕНИЕ