События и люди - [136]

. P. 227.

30. Егорушкин С. А. 11 Изв. АН СССР. Мех. жидкости и газа. 1982. 6. С. 147.

31. Егорушкин С. А. // Там же. 1984. 3. С. 1107.

32. Кузнецов Н. М. // ЖЭТФ. 1985. 88, № 2. С. 470.

33. Fowles J. P., Howing A. F. // Phys. Fluids. 1984. 27. P. 1981.

34. Magda A., Rosales R. // Ann. Math. 1984. 71. P. 117.

35. Erpenbek J. J. // Phys. Fluids. 1982. 5. P. 1181.

36. Мишин Г. И., Бедин А. П., Юшенкова Н. И. и др. // Журн. технич. физики. 1981. 51. С. 2315.

Несколько слов о В. Л. Гинзбурге

Прежде чем рассказать о своих встречах с Виталием Лазаревичем Гинзбургом, не могу не вспомнить Игоря Евгеньевича Тамма, учителя (наряду с Л. И. Мандельштамом) всех теоретиков ФИАНа. Удивительную ауру создавал И. Е. Тамм вокруг себя. Любой человек, попавший в зону действия этой ауры, непременно и очень быстро становился донкихотом в хорошем смысле этого слова. Он, не задумываясь о последствиях, всегда быстро окликался на зов о помощи независимо от того, исходил этот зов от близкого ему человека, или от не очень близкого. Именно таким донкихотом был и Виталий Лазаревич.

Познакомились мы с В. Л. весной 1952 года, когда я учился на 5-м курсе МИФИ. Тогда нас, студентов-дипломников, привел в ФИАН Е. Л. Фейнберг, который читал теоретикам курс лекций по квантовой теории излучения по Гайтлеру. Нас было пятеро: Вадим Артамкин, Сталь Баканов, Виталий Кулешов, Женя Ловецкий и я, Анри Рухадзе. Евгений Львович провел нас в кабинет В. Л. на пятом этаже основного здания ФИАН (сейчас там отдел теории плазмы В. П. Силина). В кабинете В. Л. уже сидели почти все основные сотрудники теоретического отдела: Евгений Львович Фейнберг, С. З. Беленький, Г. Ф. Жарков, В. Я. Файнберг, В. П. Силин и сам В. Л. Гинзбург. Игоря Евгеньевича не было, он еще не вернулся из Арзамаса-16. Поэтому обязанности заведующего теоретическим отделом исполнял В. Л. Он кратко рассказал нам о структуре теоретического отдела и основных направлениях исследований. Потом он предоставил слово сотрудникам, которые подробно рассказали о темах дипломных работ, сформулированных для нас. В. Л. предложил нам выбрать по вкусу темы дипломных работ и будущих руководителей.

Когда я еще учился в школе, отец объяснял мне, что руководитель должен идти на шаг впереди ученика — ученик пишет диплом, а учитель кандидатскую диссертацию, ученик кандидатскую, а учитель докторскую и так далее. Тогда они всегда будут нужны друг другу. Исходя из этого совета я выбрал себе в руководители В. П. Силина, который показался мне самым молодым. И не прогадал.

1952 и 1953 годы были временем бурного роста самого Виталия Лазаревича. Именно в эти годы он был избран членом-корреспондентом АН СССР и тогда же начал работать по средам его знаменитый теоретический семинар. Первые заседания семинара проходили в маленькой комнате напротив кабинета заведующего библиотекой, немного не доходя до читального зала. Первыми участниками были и мы — дипломники и аспиранты теоретического отдела. Кроме упомянутых выше дипломников из МИФИ, на семинаре бывали также Слава Пафомов, Гена Вялов, Леня Келдыш, Велиор Шабанский, Миша Тер-Микаэлян и другие. Все ходили на семинар В. Л., так как это был рабочий семинар, на котором обсуждались текущие работы сотрудников отдела. Замечу, что в отделе был и второй рабочий семинар — пятничный, но он не перерос в общегородской подобно семинару Гинзбурга и остался рабочим семинаром до настоящего времени.

Семинар В. Л. Гинзбурга отличался от большого вторничного семинара И. Е. Тамма, на котором выступали приглашенные докладчики, обычно крупные ученые. С моей точки зрения, семинар В. Л. остался рабочим и самым демократичным семинаром до конца своего существования, на нем никто никогда не боялся выступать. Так что я был участником первого семинара В. Л. и оставался им до последнего семинара. На последнем семинаре В. Л., начав рассказ о семинаре, сказал, что он будет следовать девизу «О покойниках либо правду, либо ничего». Именно так и рассказал он о работе семинара и о многих его активных участниках, в том числе и ушедших из жизни. И говорил В. Л. правду и только правду. Мне тогда показалось, что слова девиза обращены ко мне. Поскольку именно этими словами В. Л. Гинзбурга я оправдывал свои порой, быть может, довольно резкие высказывания о некоторых событиях в этой книге воспоминаний. Прочтя ее незадолго до последнего семинара, В. Л. выразил свое недовольство, сказав, что все же придерживаться надо традиционной формулировки: «О покойниках либо хорошо, либо ничего».

В перегруженные аспирантские годы (1954–1957) я редко посещал семинар В. Л., потому что по предложению своего научного руководителя по аспирантуре И. Е. Тамма занимался квантовой мезодинамикой, далекой от тематики семинара. Однако уже с конца 1957 года я постепенно начал отходить от квантовой мезодинамики и вместе с В. П. Силиным, В. М. Аграновичем, Б. М. Болотовским и самим В. Л. Гинзбургом занимался общими вопросами электродинамики сред с пространственной дисперсией, которой посвятил почти всю свою жизнь и которой занимаюсь до сих пор.

И здесь вспоминается наша общая большая работа с В. Л. Гинзбургом и В. П. Силиным «Об электродинамике кристаллов и теории экситонов», которая была опубликована в журнале «Физика твердого тела» (1961). Эта работа потом вошла как одна из основных в прекрасную монографию В. Л. Гинзбурга и В. М. Аграновича «Кристаллооптика с учетом пространственной дисперсии и экситоны». Тогда же я увлекся работой над книгой «Электродинамические свойства плазмы и плазмоподобных сред» в соавторстве с В. П. Силиным, и мне казалось (скорее всего, я присоединился к мнению В. П.), что в нашей работе с В. Л. есть только общие обозначения вероятностей переходов и нет настоящей количественной теории. Ситуация в оптике кристаллов резко отличалась от ситуации в электродинамике плазмы. Если в плазме диэлектрическая проницаемость, исходя из уравнения Власова, вычислялась точно в любом приближении по нелинейности электромагнитного поля, то случае кристаллов она выражалась через амплитуды рассеяния и энергетические уровни, которые нельзя было вычислить. Тем не менее мы с В. П. Силиным включили результаты работы с В. Л. в нашу книгу, опубликованную в 1961 году. Диэлектрическую же проницаемость для неплазменной среды — газа из атомов водорода — нам удалось вывести из точных уравнений Шрёдингера только в недавней работе с В. П. Макаровым (ЖЭТФ. 2004). После этой работы я изменил свою точку зрения о нашей работе с В. Л. и о книге В. Л. и В. М. Аграновича. Сейчас я восхищаюсь этой книгой и тем, как много удалось авторам извлечь интересного из такого рода общих рассуждений!