Собственность - [6]

* * *

Старый Боб как-то странно на меня взглянул, когда я попросил у него второй экземпляр карты рудников взамен утерянного. Но ничего не сказал и карту предоставил. Все, что он при этом подумал, озвучил Торп, у которого я вполне невинно поинтересовался, какие объекты на ней таки соответствуют действительности. - Ты... того, это самое... - глаза старшего инженера нехорошо сузились, брось выпендриваться, Эл. Тут свои правила, и тебе лучше их уяснить. У каждого свое дело: голомордые вкалывают, я слежу за рудниками, ты слушаешься меня. Понял? А ведь сначала он показался мне нормальным мужиком. Пришлось кивнуть. - Слушаюсь, шеф. И какие будут указания? Торп усмехнулся - со все еще враждебно прищуренными глазами. Похлопал меня по плечу. - Пока что никаких, можешь расслабиться. Только смотри, чтобы Хгар не спасал больше твою молодую жизнь. Еще один такой случай, и каждый голомордый будет показывать на тебя пальцем и хихикать. Не говори потом, что я не предупреждал. Я резонно возразил, что спас меня не Хгар, а его жена и Милленц. В ответ Торп лишь поморщился и посоветовал не увлекаться панибратством с голомордыми. Я хмыкнул достаточно громко и непочтительно. Напарник пожал плечами, беззастенчиво наполнил техническим спиртом мою флягу и, сунув ее в сапог, ушел "по делам". Меня они, видимо, не касались - и наплевать. Не очень-то и хотелось. Я сел было писать рапорт насчет несуществующих рудников под номерами Первый-альфа и Первый-бета (карта прилагается), но, поразмыслив, порвал его ко всем чертям. Мелкий донос, да и только. Такое собачье рвение никому в Центре не понравится. Другое дело, если за месяц изучить ситуацию досконально и по истечении испытательного срока предоставить наверх основательный, всесторонний отчет. С отдельным параграфом по каждому руднику. И по каждому сотруднику, если уж на то пошло. Во всяком случае, расслабляться, как советовал Торп, я не собирался. Но в конкретно взятую данную минуту делать мне было абсолютно нечего. Тесная каптерка, неубранная после вчерашней пьянки и благоухающая сивухой, селедкой и грязными носками, начинала действовать на нервы. Захотелось выйти на воздух - при мысли о воздухе я сардонически ухмыльнулся, но таки нацепил маску и направился на прогулку. Конечно, было бы глупо шагать наобум Лазаря, рискуя снова сбиться с пути. Но из этого не следует, что теперь я стал чинно наматывать круги вокруг купола базы. Разумеется, направился я достаточно далеко, тщательно фиксируя ориентиры. Участок не такой уж большой, рано или поздно я должен был выйти к какому-нибудь руднику. Или к поселению каторжников. Может, даже к тому самому, где... Но, честное слово, мне и в голову не приходило разыскивать ее. Просто так получилось.

* * *

Она подошла ко мне осторожно, ступая мелкими шажками и поглядывая исподлобья светлыми косящими глазами. Но подошла. Сама. - Элль... Я негромко рассмеялся - так забавно и необычно произносила она мое имя. Прикусил язык - мой идиотский смех мог показаться ей и глупым, и невежливым. Потом вспомнил, что на мне все равно надета маска. Надо же - а она, Лени, все же узнала меня. На ней было то же самое - наверное, единственное - шерстяное платье, то же ожерелье на груди. Полиэтиленовый сверток в руках навел меня на вывод, что она, как и в тот раз, собирается нести обед своему мужу-каторжнику. Впрочем, кажется, она не торопилась. Больше у бараков - тут их было десять-двенадцать - я никого не заметил. Если бы заметил, это послужило бы красноречивым фактом для будущего отчета, а так... все нормально. Каторжники, как водится, работают, а жена одного из них осталась на хозяйстве. Логичнее и не придумаешь. Куда уж логичнее. Она стояла, чуть запрокинув голову. Абсолютная, без малейшего оттенка, белизна кожи сбивала с толку. Такое белое лицо должно бы казаться мертвенным - а ведь ничего подобного! Сияющая жизнь прямо-таки била в ней через край - вопреки вездесущей серой взвеси радиоактивной пыли. Неужели там, откуда эта женщина родом, люди совсем нечувствительны к радиации? Скорее всего так и есть - и все же мне вдруг стала очень мешать моя защитная маска. - Элль, - повторила Лени. И защебетала, запела, зазвенела маленькими молоточками ксилофона. Так он называется, тот инструмент, - когда Милленц его упомянул, я сразу же вспомнил. Только что это мне дает? Я беспомощно развел руками. А затем сорвал к чертям маску - толку с нее! и выразительной гримасой дал понять: не понимаю. Лени насупилась. Странная - за два года могла бы привыкнуть, что никто вокруг не знает ее языка. Милленц, правда, пытается учить... как мне показалось, с весьма переменным успехом. Дурак и эгоист. Лучше бы ее обучил как следует Всеобщему. Внезапно она плавно нагнулась и положила на землю свой объемистый сверток. Зачем? А-а, хочет освободить руки, - сообразил я. И снова частая звонкая капель - на сей раз подкрепленная жестами. Лени спрашивала о чем-то, указывая на мою ногу. - Нога? - переспросил я. В светлых глазах вспыхнули счастливые искорки. Лени энергично кивнула несколько раз подряд, отчего легкие пряди волос упали ей на лоб и щеки. - С ногой все нормально, - легковесно ответил я. Кстати, с чего это вдруг я тогда решил, что сломал ее? Сломанная или даже вывихнутая так быстро не зажила бы. Ты, брат, похоже, просто перетрусил - или?... Сквозь нити солнечной паутины лукаво щурились слегка косящие глаза. Помнится, Милленц называл ее и чаровницей, и колдуньей... что я принял за интеллигентские комплименты. А Хгар... "Лени тобой занималась? - Значит, ходить ты уже можешь". - Так это ты... - медленно выговорил я. - Спасибо. Поджатые губки и брови над переносицей. Не поняла. Она знает на Всеобщем только названия конкретных предметов и действий, и то, наверное, лишь наиболее часто употребляемые... Абстрактное "спасибо" к таковым не относится - особенно в среде пожизненных каторжников. Идея возникла спонтанно - шальная и довольно нелепая. Но почему бы и нет? У меня достаточно свободного времени. И потом, эта женщина, не работающая и не ограниченная в перемещениях, могла бы стать моим проводником по участку, который должна хорошо знать. Не говоря уже о том, что она сама будет одним из главных персонажей моего отчета. Жена каторжника, как вам это понравится, Центр? Вот только как ей объяснить?... - Я, - ткнул себя в грудь. - Ты. Учить. Язык. Черт, язык - это слишком абстрактно... - Говорить. Ты - говорить как я. Я учить. Хочешь? Углубилась - и тут же разгладилась складка на совершенно белом лбу. Дрогнули и чуть-чуть приподнялись уголки губ. И перезвон музыкальных молоточков чисто, точно - насколько это возможно для звонкого ксилофона по отношению к тусклому человеческому голосу - воспроизвел: - Хо-чешь, Элль!...