Собственная логика городов. Новые подходы в урбанистике (сборник) - [127]
, Stuttgart/Berlin/Köln, S. 231–254.
Sommer, Theo (2007), Hamburg. Portrait einer Weltstadt, 3. Aufl., Hamburg.
Stadt Frankfurt am Main (2005), Frankfurt am Main im Städtevergleich // Frankfurter Statistik aktuell, Nr. 14.
Viola, Bill (2004), Das Bild in mir – Videokunst offenbart die Welt des Verborgenen // Maar, Christa/Burda, Hubert (Hg.), Iconic Turn. Die neue Macht der Bilder, Köln, S. 260–282.
Weber, Max (1964), Wirtschaft und Gesellschaft, 2. Halbband, Köln/Berlin.
“Город” – плавающий термин
Юрген Хассе
Вопрос о теоретическом аспекте понятия “город” как самостоятельном объекте исследования сразу ведет к следующему вопросу: как можно сократить дистанцию между понятием и реальностью таким образом, чтобы стали видны взаимные влияния между сильными и слабыми сторонами языковых обозначений реальности? Каждое понятие, которое занимает центральное парадигматическое место в самопонимании некой дисциплины, в результате своей внутренней дифференциации образует семантическую тень, и находящиеся в этой тени потенциальные значения оказываются коммуникативно “выведенными из оборота”. Понятия “по большей части относятся не к наличествующему, а к отсутствующему, удаленному, прошлому или будущему” (Blumenberg 2007: 33). Поэтому вопрос о том, как понятийно обусловлено конституирование некоего объекта исследований, указывает не столько на то, что понятия вообще создают дистанцию: важнее разобраться с потенциалом невысказанных предпосылок в употреблении программных понятий для открытия какой-то одной перспективы, направляющей исследование. В этом смысле любой термин таит в своей безмолвной тени потенциальную проблему, которая коренится в вопросе (чаще всего не высказываемом), является ли что-то тем, чем оно представляется нашему взору в свете специализированных понятий. Эту проблему я буду обсуждать на примере понятия города (см. илл. 1).
1. Замедлить дискурс и поразмыслить
Когда в процессе исследования в качестве его имманентной составляющей мы задаемся вопросом о том, каков изучаемый нами объект, это приводит нас в интеллектуально плодотворную точку, где собственное производство знания прерывается. Такая приостановка ранит нашу мысль – в продуктивном смысле, потому что больше не дает считать само собой разумеющимися вещи, которые прежде с помощью конвенций дискурсивной культуры были защищены от вопросов, грозящих им разрушением. Эта приостановка открывает для нас то, что Хайдеггер назвал “местом мышления”. Благодаря ей мы встречаемся с тем, о чем стоит мыслить, “что само по себе накапливает у себя великое богатство того, что достойно мышления” (Heidegger 1951/52: 59 [рус. изд.: Хайдеггер 2007: 105 – прим. пер.]). В “место мышления” можно добраться, только если совершить “прыжок”, а не придерживаться традиционной терминологической гигиены.
Илл. 1: Когда не видно людей, возникает вопрос: город ли это?
Фото: Юрген Хассе
Апоретическая остановка, в частности, принудительным образом связана с такими понятиями, которые (несмотря на дистанцию, отделяющую их от реальности) “получили пробоину”, натолкнувшись на собственную контингентность. Это происходит, когда понятие – такое как “город” – в качестве “инструмента возможности” скорее бьет мимо “острой, то есть телесной и близкой к телу действительности” (Blumenberg 2007: 75), нежели выявляет что-то в общем смысле верное в этой действительности. Достаточно взглянуть на историю географической урбанистики, чтобы сразу обнаружить то, что можно было бы показать и на примере других дисциплин, а именно – в какой мере диагностированная реальность (не говоря уже о действительности) представляет собой продукт понятий, концептов, направленности теоретического внимания, одним словом – взаимодействия возможностей и ограничений видения.
2. Понятие города как нечеткое обозначение
Понятие “город” нечетко. Если бы это было не так, оно не могло бы интегрировать в себя тот избыток возможных значений, который гарантирует эффект неожиданности. Следовательно, это скорее понятие для поиска, нежели для идентификации. В центральной нервной системе терминологической структуры оно, конечно, представляет собой важную категорию; но служить основой для стабильных, надежных различений оно способно лишь в ограниченной мере. Это понятие сопровождается “эфирным шумом” и когда его используют, и когда его воспринимают.
Образ человека и понятие города
Использование этого понятия, с точки зрения теории науки, опирается на социологическую онтологию, в соответствии с которой элементарные строительные материалы социальной реальности – это субстанция и акциденция, т. е. тело с символическими свойствами. Это мышление позволяет объяснять город и как родину, и как пространство конфликта, и как место ведения бизнеса или как пространство культуры. Методологический индивидуализм питает идеалистическую фикцию пространства, чьи телесно-материальные структуры порядка создаются исключительно действующими акторами. Хотя новая теоретическая чувствительность к человеческому телу (сp. Schroer 2005 и Gugutzer 2004) и обусловливает некоторый сдвиг в сторону мышления, ориентирующегося на “живое тело”, но все же нельзя не заметить, что она опирается на такой образ человека, в котором односторонне акцентирована его материальность.
