Собрание стихотворений - [13]

Мне шепчет на ухо отец:

«Стоит под деревом пастух,

То не пастух среди овец,

То лютый зверь, то злобный дух!

Он в церкви оплевал киот,

Он кровью волости залил,

Он русский обманул народ

И близких нам людей казнил».

Мне отомстить ему пора —

Я поднял руку и взмахнул —

И синей струйкой серебра

Мой меч карающий сверкнул!

Я кровь злодея стер с меча.

«Кто делал зло — умрет во зле».

Погасла в церковке свеча

Последняя на всей земле…

«Что Божье око видит,

то слышит душа человеческа»

Сказали воины в строю

И тьма проникла в грудь мою.

2

Где сила бранная небес?

Что эти копья и мечи

Среди технических чудес?

Что стоит свет одной свечи?

Всемирный генеральный штаб

Придумал план с названьем «Ромб»,

Надеясь, что противник слаб

Без пушек, водородных бомб,

Без мощных танковых частей,

Без флота воздуха и вод.

И смело техника людей

На Бога двинулась в поход.

От грохота железных птиц

Сорвались горы волн морских,

И отблеск атомных зарниц

Блестел на воинствах святых.

И на земле людская кровь

Смешалась с маслом из машин,

И силой атомных паров,

Над прахом городских руин,

Вертелись скалы, корабли,

Заводы, площади, мосты,

На воздух поднялись гробы,

Живые люди и кресты,

Вертелись с корнями дубы…

И сам Архангел Михаил

Ненужный меч вложил в ножны,

И снова ангел затрубил

Среди безмерной тишины.

3

Кто знает светлую любовь —

Тот понимает слово месть.

Кто конских не забыл шагов —

Тот знает, что такое честь.

Но я попал в иную стать.

В чужое время, в мир чужой.

Я без вести хотел бежать,

Но город вырос предо мной.

Среди машин, толпы людей

Мне некуда себя девать.

Здесь хода нет для лошадей,

И нечем всаднику дышать.

Противны мне огни витрин,

Мясные лавочки в цветах.

Я тут среди толпы один,

Похож на окуня в сетях.

В предчувствии своей судьбы

Мой конь испуганно храпит:

То вдруг взовьется на дыбы,

То пробует ногой гранит.

Поэт, певица и урод

Его схватили под уздцы.

Со всех концов бежит народ,

Бегут на помощь молодцы.

Согнув колени, куплетист

Поет: «хи-хи, хи-хи, ха-ха».

И крикнул, заглушая свист:

«Вот он — убийца пастуха!»

Народ глядит, народ сопит

И воздевает кулаки,

И гул над толпами стоит,

С ножами вышли мясники,

И завладев моим конем,

Меня ведут по мостовой,

Кричат и машут кумачом —

«Ты нам ответишь головой».

И кровью налитый поэт

Мне на ухо прочел стихи —

О том, что в мир приносят свет

Всезнающие пастухи.

Толпа (подобье саранчи)

Металась, чтоб найти топор.

Стояли, в красном, палачи,

Колоду притащил мясник,

В последний раз я поднял взор,

Стал на колени и поник…

О ПОСТОРОННЕМ (Париж, 1979)

«В разлитом зарей огне…»

В разлитом зарей огне

Дымился вулкан Везувий.

Ворон принес жене —

Свежую рыбку в клюве.

Просыпались в гнезде птенцы,

Жена раздавала рыбку.

Ворон, как все отцы —

Смотрел на это с улыбкой.

Он клюв поточил о сук,

Лапкой чесал за ушком.

В безмолвии леса — вдруг

Закуковала кукушка.

Это ее птенцы —

Подрастали в гнезде вороньем.

Ворон, как все отцы —

Думал о постороннем.

«Кто пишет белые картины…»

С.И. Шаршуну

Кто пишет белые картины

Тот встретил творчества предел.

Я в парикмахерской седины

Оставил и помолодел.

И, принимаясь за работу,

Не вижу больше белизны,

А вижу только позолоту

Непроницаемой стены.

«Жаворонок, начиная песню…»

Жаворонок, начиная песню,

Крылышками раздвигал траву,

И взлетал, взлетал почти отвесно

С этой песней прямо в синеву.

Трепеща на месте в выси горней,

Чуть заметной делался звездой,

И оттуда крохотное горло

Выводило трели над землей.

Допевая, первый опускался,

Поднимался от земли второй,

Что б заветный ритм не нарушался —

Связи между небом и землей.

И над урожайными полями

Существа безгрешные могли

Звонкими своими голосами

Возносить молитвы от земли.

Но вчера я, выйдя в поле, слушал —

Жаворонка нет ни одного.

Даже этот жертвенник разрушен,

На земле и в небесах мертво.

1976 год. май.

Ночная гроза («Волшебно озаряя дом…»)

Волшебно озаряя дом,

Мгновенно ослепляя взгляд,

Свой бело — огненный излом

На тучах молнии чертят.

Вся комната озарена,

Сдвигаются предметы с мест,

И тень от крестовин окна

На пепельный похожа крест.

Сиянье в комнате дрожит,

Так словно ищет форм земных,

И уступая тьме бежит,

Не в силах воплотиться в них.

И слышу я протяжный гром,

Он землю ропотом потряс —

Как бы досадуя о том,

Что свет в бессилии погас.

«Пока поймет рассудок…»

Пока поймет рассудок,

Что проблеск мысли был

На самой грани чуда —

Его и след простыл.

К неведомому падки

Мы подходить умом,

Но не решить загадки

В которой мы живем.

Глупец иль гений пишет —

Я вижу между строк —

Тот ниже, этот выше,

А, все же — потолок.

«Отравой улица дымит…»

Отравой улица дымит,

Арабы тротуар копают,

Лом механический стучит

Да так, что уши разрывает!

А через шаг мотоциклист

Меня окатывает треском…

Все это вместе — скрежет, свист

И дым, причиной служат веской

Тому, что диавол очень рад —

Дразнить меня моим бессильем.

Я потому, по виду, свят,

Что не могу расправить крылья.

1977 год.

«Вон в ту рощу мы с Сережей…»

«Вон в ту рощу мы с Сережей —

После завтрака пошли,

Видим в куст забрался ежик,

Мы его в костре сожгли».

Мама сына побранила,

Даже шлепнула слегка,

Но тот час же предложила:

«Выпей, детка, молочка».

В древней Греции милейший —

Мальчик птицу ослепил. —

Малолетку суд стрейшин

К смертной казни присудил.

1964 год.

«Беда случилась — не заметил я…»

Р.Ю. Герра

Беда случилась — не заметил я,