Собрание стихотворений - [21]

Как все до малого стебля,

О, как одной любовной жаждой

Трепещут люди и земля.

Как дев, горящих, но несмелых,

Сжимают юноши сильней

На влажном мху, между дебелых

Дождем намоченных корней.

Готов я верить в самом деле,

Вдыхая влагу и апрель,

Что первый раз меж трав и елей

Я вывелся, как этот шмель.

В лучах со скудною травою

Брожу, болтаю сам с собой,

Топча желтеющую хвою,

Целуя воздух голубой.

Но тень длинней, в саду свежее,

Сквозь ели розовеет луч,

И, потупляясь и краснея,

Ты мне дверной вручаешь ключ.

X. «Взор твой, нежный и печальный…»

Взор твой, нежный и печальный,

— Словно запах резеды.

Ты склонилась — нимфа! нимфа! —

Над поверхностью зеркальной

Голубой лесной воды.

Сквозь древесный сумрак зыбкий

Льется, льется синева,

И глаза твои под солнцем

Млеют золотой улыбкой,

Зеленеют, как трава.

Губы, словно листья к струям,

Словно мотылек к цветку

Припадут к губам цветущим

И сольется с поцелуем

Отдаленное ку-ку.

И, припав к груди любимой,

Над ручьем, весной, в глуши,

Буду пить, не отрываясь,

Аромат неуловимый

Дремлющей твоей души.

XI. «Коснись рукой до струн, презренных светом…»

Коснись рукой до струн, презренных светом,

Тебя одну когда-то певших струн.

Верни мне дни, когда я был поэтом,

Дай верить мне, что я, как прежде, юн.

Моей любви, взлелеянной годами,

— Ты видишь, видишь — мне скрывать невмочь…

Ах! где она, кипящая звездами,

Осенняя, сияющая ночь?

С небес звезда срывалась за звездою.

Мы шли вдвоем… ты руку мне дала…

А цветники дышали резедою,

И ночь была прозрачна и светла.

Сребрилися под твердью голубою,

Деревья блеклые, не шелестя.

Я о любви не говорил с тобою…

Что говорить? Ведь ты была дитя.

Верни же мне те золотые грезы,

В твоих лучах я расцветаю вновь,

Ты вся — весна, ты вся — как запах розы,

Как старое вино — моя любовь.

Я пред тобой притворствовать не в силах,

Ты — так светла… О, если б я угас

У нежных ног невинных, милых, милых,

В сиянии любимых узких глаз.

XII. УЛЫБКА ПРОШЛОГО [70]

J’etais jeune alors et nymphe..

A. de Musset

Трое по лугам зеленым,

Не опять ли бродим мы?

В синем небе — облак легкий,

Белые стволы — по склонам,

Озаренные холмы.

Зелень взоров, мягко тая,

Переходит в янтари.

Обе — юны, обе — нимфы…

Юность, юность золотая,

Говори же, говори!

Млеет лес зеленой жаждой,

Томно каждому стеблю.

Вами зацветает сердце,

И не лгу, поклявшись каждой,

Что ее одну люблю.

Сестры! сестры! не забудьте

Первых песен. Неужель

Я не тот же робкий мальчик,

Вновь поднявший на распутье

Позабытую свирель?

ЛИРА ВЕКОВ

I. ГИМН АНАДИОМЕНЕ [71]

Накипь рдяная синих волн,

Плоти розовой лепесток,

Ветром зыблемый пен жемчуг.

Роза легкая синих урн,

О дитя Афродита!

Негой теплится дремный зрак,

Уст божественен красный плод,

Кровь святая от темных чресл,

Золотая улыбка волн,

О дитя Афродита!

Светло радуйся, о дитя!

Ад роняет подземный скиптр,

Зелень произращает гроб.

Мрак улыбкой твоей сожжен,

О дитя Афродита!

Свита резвая белых нимф

Цветотканный несет покров.

Фавн свиряет в певучий ствол.

Здравствуй, утро глухих ночей,

О дитя Афродита.

II. ЭЛЕГИЯ [72]

М. Кузмину

Кто Киферу воззвал из ее ароматной гробницы,

Нектар в гортани неся тихоулыбчивых муз?

Кто, исканья презрев весеннезрачной Нихеи,

Дафниса кликал в лесах, отрока дикого звал?

Помнишь, как встретились мы у ключа родной Аретузы,

В полдень наполненных вод играми розовых нимф?

Мускусом сладко пахли одежды твои городские,

Кислым несло творогом, помню, от шкуры моей.

В долгие ночи, тоскуя по ласкам девы жестокой,

Сколько я песнью твоей легкую полнил свирель.

Если б видел ты Мирту! Какие томные очи,

Тихая, добрая, ах! добрая также ко мне.

Плачу и злюсь как младенец, когда застану их вместе.

Горе! с устами — уста, с грудью — нежная грудь.

Нет, не мне увенчать виски цветами Киприды,

Розы мои отцвели, мне остается свирель.

Ты же меня поминай в веселом дворце Птоломея,

Розовых отроков друг, легких слагатель стихов!

Сладостный мир библиотек, вечерний залах левкоев,

Грусть золотых вечеров, нега прохладная бань!

Если ж придется тебе когда миновать Сиракузы,

Диких платанов моих, свежих сыров не забудь.

Или, быть может, в то время над прахом любовника Мирты

Праздный увянет венок? в рощах смолкнет свирель?

III. ОСТРОВ ФЕАКОВ [73]

Н.П. Киселеву

И тебя на остров чудный

Теплым ветром занесло.

Путь окончен многотрудный,

С зыбью пенно-изумрудной

Долго спорило весло.

Сладкозвучен шелест пиний,

Воздух — ясен, день — горяч,

И летит из рук рабыни,

Исчезая в тверди синей,

Золотой звенящий мяч.

На прибрежье ежедневно

Роща хохотом полна.

Белорукая царевна

Платья моет, где напевно

Ропщет синяя волна.

Даст тебе с приветом мирным

Дева сладостную ткань,

Умастив елеем жирным,

Под прикрытием порфирным,

В глубине прохладных бань.

Скажет, ниц склонивши взоры:

Ты омылся и окреп,

Лира ждет тебя и хоры.

Рдеют пурпуром амфоры,

Золотится сладкий хлеб.

Небо к нам не без участья.

Бога нашего дары:

Только солнце, только счастье,

Только песни сладострастья,

Только пляски и пиры.

Миновавши скалы мраков,

Жажду бури утоля,

Всё прошедшее оплакав,

Ты наследуешь Феаков

Благодатные поля.

IV. САФО [74]

Я оплету тебя змеями черных кос

И убаюкаю, склонивши на колени.

Мой дом известен всем в веселой Митилене,

Ложницы устланы покровами из роз.

Главу в грядущее мой памятник вознес.

Ты будешь славима, дитя, в пурпурной хлене,