Собрание стихотворений - [2]

Шрифт
Интервал
С каждым часом бьётся сердце тише,
Как ни всматривайся, как ни слушай,
Не увидишь ты и не услышишь
Приближенья Смерти. И напрасны
Будут жалкие твои надежды
Сквозь ещё не сомкнутые вежды,
На одно мгновение, не ясно,
Хоть на долю малую мгновенья,
Тёмное лицо её увидеть.
Так её любить и ненавидеть,
Так желать её прикосновенья,
Так бояться и не мочь при встрече,
Преодолевая страх и муку,
Видеть убивающую руку.
Будет путь души высок и вечен,
Но нигде, влача своё бессмертье,
В неподвижном, незакатном свете
Не увидишь, никогда не встретишь,
Не узнаешь ничего о Смерти.
1930
* * *
У нас оледенела кровь
От ожиданья и печали,
Свою умершую любовь
Мы в страхе к сердцу прижимали.
Мы думали, что оживёт,
Мы верили, что будет вечной…
Но время продолжало лёт,
Бессмысленный и бесконечный.
И проходил за сроком срок,
И слепли тёмные надежды,
И падали у наших ног
Её истлевшие одежды.
И открывалось нам лицо,
И тленьем тронутое тело,
И обручальное кольцо
На пальце высохшем темнело.
Но мы, превозмогая страх,
Её, холодную, качая,
За тело принимаем прах
И верим, что она живая.
1930
* * *
Нине Берберовой
Себя спасти не можешь – даже ты –
От одиночества и темноты.
Твои глаза – хоть нет светлее глаз –
Темнеют каждый день и каждый час,
И всё слабее слабая рука,
И всё сильнее по ночам тоска.
У наглухо закрытого окна
Стоишь ты, неподвижна и бледна,
Ты смотришь вдаль. И по твоим губам
Скользит улыбка. Что ты видишь там,
За этой тишиной и темнотой?
Какою невозможною мечтой
Ты сердце ослабевшее пьянишь?
Какое ожидание таишь?
Какою радостью душа живет?
Так умирающий бессмертья ждет,
Так иногда слепому снится сон,
Что он прозрел, что солнце видит он,
И у него тогда – о, ложь и страх! –
Такая же улыбка на губах.
1930
* * *
Окончено стихотворенье,
Душа пуста, душа легка,
Дрожит, от головокруженья,
Держащая перо рука.
Мир призрачный и еле зримый,
Качаясь, в темноту плывёт.
Тяжёлой, непоколебимой,
Земля из темноты встаёт.
И только на листе бумаги
Неясный и неверный след,
И капельки чернильной влаги
Небесный отражают свет.
А сердце часто и устало
Стучит, как будто в звёздной мгле
И тело за душой бежало
По небесам, как по земле.
1930
* * *
Все сжечь – стихи, любовь, надежды,
Все позабыть, все потерять,
На рубище сменить одежды,
Последним из последних стать,
И беспощадно и сурово
Отвергнуть счастие своё,
Без Бога, без любви, без слова
Влачить земное бытиё.
И, может быть, тогда, в холодном,
Томительном и жалком сне,
Над прокажённым и голодным,
В непостижимой вышине,
Перед ослепшими глазами
Вдруг загорятся тьмы светил,
И за сутулыми плечами
Почувствуется тяжесть крыл.
И в воздаянье за потери,
Которым не было числа,
Обресть, как ангелы и звери,
Познание добра и зла.
1930
* * *
Нам снятся сны, но мы не верим им,
Не понимаем знаменье Господне,
Вчерашний сон развеется, как дым,
Его не в силах вспомнить мы сегодня.
Вот так и жизнь земную – в смертный час
Мы, коченея на холодном ложе,
Смежая веки изумленных глаз, –
Ни вспомнить, ни понять не сможем.
1930
* * *
Т.М.
Не кляни ни людей, ни Бога,
Не плачь о счастье земном,
Каждый вечер тайно и строго
О себе молись и о нём.
Все отнимет смерть и погубит,
Но любви не сможет отнять.
Так – умершего сына любит,
Больше живого, мать.
Пройдут за годами годы,
Неслышны, подобно сну,
Он встретит тебя у входа,
Он помнит тебя одну.
1929
* * *
Я не хочу поднять тяжёлых век,
Там те же звёзды, в том же мраке стынут.
Как одинок бывает человек,
Когда он Богом на земле покинут.
Какие тёмные бывают дни,
Какие мёртвые бывают ночи…
Закрой лицо руками и усни,
Во сне мгновенья кажутся короче.
Ты, может быть, увидишь райский сон,
Ты даже Ангела увидеть сможешь;
Крылами рук твоих коснется он,
И Божьим Ангелом ты станешь тоже,
И, может быть, тогда забудешь ты
Хотя б на час, хотя бы на мгновенье
Свои земные, тёмные черты,
Своё земное, смертное томленье.
1930
Гибель
Мне снился сон – дрожала твердь
От грохота и молний белых,
И в ужасе металась Смерть
В ещё неведомых пределах.
И в чёрной крови и в огне
Скакал, от ран изнемогая,
Святой Георгий на коне,
По тучам тяжко громыхая.
Архангел, крылья волоча,
Рубился, уступая силе,
И Божьи Агнелы, крича,
Как ласточки в грозу, носились.
И столб подземного огня
Вздымался, небо пожирая,
И поднял тёмный вихрь меня,
И бросил у преддверья рая.
И на предельной высоте,
У опустевшего престола,
В сиянии и красоте
Мерцающего ореола,
Увидел я его, и мгла
Вставала за его плечами,
И по щеке его текла
Слеза, и дикими очами
Смотрел он с высоты высот
На рай, потерянный навеки,
И медленно смыкались веки,
И горько улыбался рот.
1930
Два восьмистишия

I
Моя высокая, моя звезда,
Едва заметная, горит в ночи, –
Дробясь, как синие осколки льда,
На землю падают её лучи.
И от мерцающих лучей её
На сердце призрачный ложится свет.
Во тьме и в вечности и ты и я,
И жизни не было, и смерти нет.
II
Ни смерти, ни жизни, ни правды, ни лжи, ни людей.
Лишь сны в поднебесье, как стаи летят лебедей.
Летят в бесконечность, эфиром небесным пыля,
Из пыли небесной, кружась, возникает земля.
И быстрые тени от крыльев ложатся во мгле,
И тенью от тени живет человек на земле.
Лишь тенью от тени, эфирною пылью дыша,
Рождается, бьётся и гибнет во мраке душа.
1930
Сердце
Всё будет так, как я всегда хотел –
В ногах покров парчовый будет бел,
И будет лента венчика бела
Продолжить чтение