Собрание стихотворений - [16]

Ломанье пальцев, женский страх

Напомнят пред разлукой мне,

Что улетает в тишине,

К подругам неземным спеша,

Твоя бессмертная душа.

1931

58. РУССКАЯ СКАЗКА

М.С. Осоргину

Топал медведь косолапый —

Топ — топ.

Хлопал мороз в рукавицы —

Хлоп — хлоп.

Рубили дубы дровосеки —

Тук — тук.

Жил-был царевич. Однажды

Охотился он на лису.

Жила средь зимы картонажной

Снегурочка в русском лесу.

Жила-поживала. Смотрела

В окошко на призрачный лес,

А снег бертолетово-белый

Все падал и падал с небес.

В тех рощах стрелок заблудился.

И видит — избушка. — Кто там?

— Пустите погреться, я сбился

С дороги по лисьим следам.

— Пусти меня в сердце, снегурка!

— Царевич, там холодно, лед:

Прелестная белая шкурка

Не греет, тепла не дает.

Но сердце растаяло. Розы

Непрочны в стране ледяной,

И крупные женские слезы

Катились одна задругой.

И как в Мариинском театре —

Средь белых деревьев зимы

Вдруг нежная музыка смерти

И розовый снег… Это — мы.

1931

59. «Рассеянно томясь в заботах дня…»

Рассеянно томясь в заботах дня,

Ты улетаешь ночью от меня

И на свету, с дороги голубой

Ты возвращаешься в слезах домой.

Навстречу отрываясь от стола,

Я спрашиваю: — Где же ты была?

Где пропадала ты? На небесах?

Но почему вернулась ты в слезах?

Ломая руки, слыша чей-то зов,

Не находя в рассказе нужных слов,

Ты вспоминаешь медленно, с трудом,

Какой-то белый и высокий дом,

Какие-то далекие холмы,

Туманные деревья у воды.

Ты говоришь: — Я видела страну,

Похожую на райскую луну.

Я видела, как с неба падал снег

На берега огромных черных рек.

Я слышала в морозной тишине

То музыку, то долгий плач во сне.

Но не могу припомнить я, увы,

Названье этой призрачной страны.

Быть может, то Россия или рай,

Такой прекрасный и печальный край…

1931

60. «Свинцовые пчелы…»

Свинцовые пчелы

И славы закат.

Балетные школы.

Зима. Петроград.

Единственный город

Ко сну отходил,

К любви, в этот холод

Гранитных могил.

Кружилась от этой

Любви голова,

И черною Летой

Казалась Нева.

Там редкостью нежной

Вдруг сделался хлеб,

На муз неприлежных

Разгневался Феб,

Там гибелью сонно

Весь воздух дышал

В пустыне колонных

И зрительных зал,

Там к северной розе

Слетала весна,

Но в мраморной позе

Уснула она.

Любовь! На пороге

Столицы — чума,

И нас на дороге

Застигла зима.

Я холод дыханьем

Своим согревал,

Я в ночь расставанья

Очей не смыкал.

Хрустальной могилой

Стал город пустой,

И ты говорила,

Прощаясь со мной:

— Не плачьте! Средь бури

Мы только листы,

Быть может, на небе

Увидимся мы…

И пел за горами

Вокальный рожок.

Что сталось там с вами,

Прелестный цветок?

1931

61. «Не сабля, а шпага…»

Не сабля, а шпага,

Не степь, а колонны.

Печальная сага

Об армии конной,

Ушедшей за Дон.

А волосы — лен.

И плач Ярославны

Над русским Ареем,

И Пушкин, в дубравных

Усадьбах лелеем,

И солнце в татарском

Плену ледяном

Над зимним ломбардским

Тяжелым кремлем.

Морозы и зимы,

Сонет и сенат,

И Третьего Рима

Мильоны солдат.

Прекрасная Дама

На каждой строке —

То черная яма,

То роза в руке.

Мы в этом прекрасном

С рожденья живем

В том воздухе страшном,

Где небо и гром.

Мы бредим во имя

Спасенья в аду

И сладкое имя

Мы шепчем в бреду.

1931

СТИХИ О ЕВРОПЕ (1937)

62–65. ПОХИЩЕНИЕ ЕВРОПЫ

1. «Европа, ты зябким и сирым…»

Европа, ты зябким и сирым

Летишь голубком, но — куда?

С непрочным и призрачным миром

Прощаешься ты навсегда.

На фоне большого заката

Уходит корабль в океан.

Вот за воркованье расплата,

За музыку и за туман!

Ты руки ломаешь от горя,

Но бык увлекает тебя

В пределы печального моря,

О легкой победе трубя…

2. «Ты думала только о хлебе…»

Ты думала только о хлебе,

А мы все гадали вдвоем,

Где кончится счастье: на небе

Иль, может, в аду ледяном?

И, страшной дороги не зная,

Ты смотришь сквозь слезы: вот-вот,

То Африка детского рая,

То скалы Гренландии, лед.

Жаль бросить беглянке амбары,

Овец, виноградники, сад

И ферму, где жмут сыровары

Сыры, и коровы мычат,

И вид из окошка привычный

На поле, на рощу дубов,

На скучный и меланхоличный

Пейзаж европейских холмов.

Но в пар превратилось дыханье,

Посыпали землю снежком,

И роза — цветок расставанья —

Вдруг стала морозным цветком…

3. «Не зная причины — томиться…»

Не зная причины — томиться.

Не слыша ответа — взывать.

В далекое небо ломиться

И о невозможном вздыхать.

Так Лермонтов в узком мундире

Взывал, задыхался от слез.

Так ангел летал и в эфире

В объятиях душу к нам нес.

Все было печальной ошибкой,

Мы пали в неравном бою,

И бедную лиру с улыбкой

Я страшным векам отдаю.

Как воздух вокруг леденеет!

Как холодно! Это — зима.

А петь соловей не умеет,

Когда за окошком зима.

4. «Вот мир отплывает, как льдина…»

Вот мир отплывает, как льдина,

И гибели — кучкой зевак —

Мы машем платками: картина

Достойная слез как-никак.

Мы машем и машем платками.

В полярную пропасть несет

Мой домик с большими дворцами.

Европа, Европа, где — лот?

Снимаются с якоря горы,

Деревья, дома и гробы,

Как мачты, под этим напором

Трепещут и гнутся дубы.

Мы тяжесть высокой разлуки

Едва ли снесем свысока:

Мы видим — прелестные руки

Обвили за шею быка.

1932

66. ЭЛЕГИЯ

Я с горькой славой Рима

Судьбу твою сравнил.

Я ледяные зимы

Палладе посвятил.

Наперекор сугробам

Там вырос мир колонн,

Как странный лес за гробом,

Как непонятный сон.

И только голос лиры

К тебе из синевы,

И только город сирый

На берегах Невы.

И только слезы, слезы

Твоих небесных глаз,

Твои метаморфозы