Собрание стихотворений - [15]

Чтоб на земле томиться и вздыхать?

И отвечает горестно она:

— Еще я к райской жизни не годна,

Еще я не сгорела на огне,

Еще не выплакалась в тишине,

Еще не научилась я любить,

Еще мне надо у людей пожить.

1931

49. «О Дания, дальний предел…»

Т.А.Д.Т.

О Дания, дальний предел

Всех наших мечтаний о том,

Чего не бывает у нас

Средь скучных и маленьких дел

На бедной земле без прикрас.

Но милые руки, как лед,

Все горестнее тишина,

Все тише и тише плывет

Над башнями замка луна.

О Дания, меркнет твой свет.

Твой принц умирает… В конце

Печальнейших странствий — ответ

На этом прекрасном лице.

И в лунном беспамятстве он,

Средь черных и страшных теней,

В бреду вспоминает сквозь сон

О шпаге, о славе своей,

О маленькой женской руке,

О шорохе датских древес,

О темной и сладкой строке,

Слетевшей, как ангел, с небес…

<Париж>. 1931

50. ЭЛЕГИЯ

Ты к призрачным горным

Взываешь мирам,

К прекрасным, но черным

Глухим небесам.

Кто голос твой слышит?

Четыре стены,

Три пальмы, и выше —

Сиянье луны.

Небесные арфы

В ответ не поют,

Румяные Марфы

Хлопочут, пекут.

Мария — в тенетах,

И скучен наш пир,

В ничтожных заботах

Погряз этот мир,

Поют эти пени,

Как ветер в трубе.

Три пальмы, как тени,

Приснились тебе.

1931

51. «Еще мы смеемся сквозь слезы…»

А.И. Мамиконьян

Еще мы смеемся сквозь слезы,

Еще умиляемся мы

Над туфелькою балерины

В сугробах балетной зимы.

Еще балерина кружится

И с розой бумажной в руке

Летит в полотняные страны,

В мороз ледяной налегке…

Но никнут плакучие ивы

Над славой, непрочной, как дым,

Над сломанной детской игрушкой —

Над сердцем твоим заводным.

Сломалась пружинка стальная,

Умолк заводной соловей,

И некому больше стихами

Механику сердца воспеть.

<Париж>. 1931

52. «Так солнце стояло над Римом…»

Так солнце стояло над Римом —

Холодный и розовый шар,

Так варварским стужам и зимам

Навстречу дыхания пар

Из мраморных уст отделялся.

Так римский корабль погибал.

Так с гибнущим миром прощался

Поэт, равнодушно зевал.

Мы женщину с розой туманно

Сравнили. Во время чумы

На жаркой пирушке стеклянно

Звенели бокалы зимы.

В березовых рощах — сиянье

И ангельская тишина,

Но билась над гробом в рыданьях

Наталья, земная жена.

Жил Блок среди нас. На морозе

Трещали костры на углах,

И стыли хрустальные слезы

На зимних прекрасных глазах.

Жил Блок среди нас. И, вздыхая,

Валился в сугроб человек,

И падал, и падал из рая

На русские домики снег.

1931

53. «Все то же земное сравненье…»

Все то же земное сравненье —

Прекрасная пальма в раю,

Сосна, ледяное томленье

В холодном и скучном краю.

Две разных души, но на звуки

Все тех же далеких небес

Из черных сугробов разлуки

Летящие наперерез.

1931

54. КАК СЕВЕР

Небесные льдины

И холод высот,

О, мрамор Афины

И сердце, как лед!

Я в северной ласке

Забвенья искал,

Я в этой Аляске

Покой потерял,

И я на рассвете

Являюсь домой

В хрустальной карете

Зари городской…

Спал с куклой ребенок,

Но первый трамвай,

Разрушив спросонок

Игрушечный рай,

Скрежещет, вздыхает,

Гудит за углом

И вновь потрясает

Тот каменный дом,

Где в тщетной заботе

Склониться ко сну

Вы с мужем живете,

Как птица в плену.

Средь тучных соседок

И кухонных стен,

Кастрюль и салфеток

Ваш мраморный плен.

Прекрасные страсти

Вам снятся, но вот

Супружеской власти

Величье зовет

К его волосатым

И пухлым рукам,

К его полосатым

Немецким носкам.

Но руки из тесной

Темницы воздев,

Смиряя небесной

Соперницы гнев,

Достойная строчек

О мраморе рук,

Вы платья комочек

Вздымаете вдруг,

И черною розой

Он пышно расцвел

Под вечной угрозой

Зефиров и пчел.

Зачем показалась

Звезда голубой,

И ты не осталась

Запретной страной,

Страной безнадежной

Для слез и греха,

Гренландией нежной,

Где лед и меха?

Но пламенным грозам

Доверили мы

Непрочные розы

И пальмы зимы,

Пальмириум ельный

По стеклам потек,

Румянец поддельный

Слетает со щек,

Снегурочкой русской

Растаяла ты

В объятьях, на узкой

Постели мечты.

О чем же стихами

Теперь нам писать,

В какой мелодраме

Теперь умирать?

1930

55. «Как нам пережить расставанье?..»

Как нам пережить расставанье?

Какая жестокая мука:

Смотреть на земное сиянье

И знать, что так близко разлука.

Нельзя нам не думать о смерти —

О самом высоком и важном.

Нельзя нам не плакать, поверьте,

Над маленьким счастьем бумажным.

Был дом, над которым шумели

Деревья, шептались дубравы.

Там солнце всходило. Там пели

Нам римские птицы о славе.

Был в мире единственный город,

Прекрасный, как в туберкулезе,

Печальный, как арфа, как холод,

Слетевший к порядочной розе.

И вот ничего, кроме неба.

Ни шума деревьев, ни крыши,

И только свинцовое небо

Склоняется ниже и ниже.

1931

56. ЖИЗЕЛЬ

Она вставала спозаранок.

Как бабочка средь тучных роз,

Среди румяных поселянок

Трудилась в этом мире слез.

Смотрите, как она порхает

В балетной юбочке своей,

Каких на свете не бывает

В стране чепцов и бумазей.

И туфелек, таких воздушных,

Таких послушных для стихов,

Не шьет сапожник простодушный

В краю пудовых башмаков.

Не умирай, Жизель! Средь прозы

Ты покидаешь нас, любя.

Сапожник-пьяница сквозь слезы

С галерки смотрит на тебя.

1931

57. «Ты улыбаешься во сне…»

Ты улыбаешься во сне,

В какой-то призрачной стране,

Быть может, ангелам в раю,

У светлой смерти на краю.

Проснешься, и порвется нить,

Ты снова будешь говорить

О тряпках, о пустых вещах

И о хозяйственных делах.

И только твой стеклянный взор,

На полуслове разговор

Вдруг прерванный с печальным «ах»,