Собрание сочинений в десяти томах. Том пятый. Драмы в стихах. Эпические поэмы - [27]

Мы гонимся за тем, что нас бежит,

Пренебрегая собственной тропою,

Не замечая стершегося следа,

Оставленного предком на земле.

За призраком его летучей славы

Мы рвемся вслед, она ж, как божество,

Венчает горы лживой позолотой.

Мне жалок тот, кто смотрит на себя

Глазами благодарного потомства.

Нет, юный воин, прославляй богов,

Твоей рукой столь многое свершивших.

Орест

Пусть тот, кому высокое судили

Бессмертные: освобожденье близких

От лютых бед, приумноженье царства,

Изгнанье ненавистного врага,—

Благодарит всевышних! Рок ему

Неоценимый жребий даровал.

Меня же боги палачом избрали,

Убийцей матери, мне все ж родимой,

Позорным отомстителем позора,

Чтобы казнить меня же! Я-то знаю:

Их цель — погибель Танталова дома.

И я погибнуть должен — не безвинно,

Но, как они, бесчестно!..

Пилад

                                           Верь мне, боги

Не мстят потомкам за грехи отцов;

И злой и добрый — каждый за свои

Поступки получает воздаянье.

Наследуем мы лишь благословенья,

А не проклятья предков…

Орест

                                             Иль сюда

Благословенье предков привело нас?

Пилад

Коль не оно, так воля божества.

Орест

И эта воля нас погубит здесь.

Пилад

Покорствуй горним силам и надейся!

Когда сестру вернешь ты Аполлону

И будет в Дельфах чтить ее народ,

Высокая чета вознаградит

Тебя за дивный подвиг и избавит

От рук подземных мстительниц. Смотри:

Их здесь, в священной роще, больше нет.

Орест

Знать, мне покой сужден в предсмертный час.

Пилад

Я по-иному волю их толкую,

Сопоставляя прошлое с грядущим,

И вывод мой, незыблемый, таков:

Богов великий замысел, быть может,

Годами зрел. Диана рвется прочь

От берегов жестокосердных скифов,

От их кровавых жертвоприношений.

Мы избраны богами совершить

Великое и вот уже стоим

С тобою у заманчивых преддверий.

Орест

Искусно ты решение богов

С желанными надеждами сплетаешь.

Пилад

Что значил бы наш разум, если он

Не схватывал бы воли всеблагих?

Для славных дел нередко божеством

Преступник избирался благородный,

Дабы свершил он подвиг несвершимый.

И он свершал его! Свой тяжкий грех

Он искупал, служа богам и миру.

Орест

Нет, если жить и действовать я должен,

Пусть боги с удрученного чела

Проклятье снимут, что стремит меня

На путь, забрызганный родимой кровью

И уходящий в Тартар! Пусть иссякнет

Родник, из раны материнской бьющий

Навстречу мне, чтоб обагрить меня!

Пилад

Будь терпеливей, друг! Иль, в неразумье,

Ты довершишь деянье фурий сам.

Пока держись в тени. Когда созреет

Мой замысел и общих наших сил

Потребует, я обращусь к тебе,

И мы за дело, взвесив все, возьмемся.

Орест

Я слышу речь Улисса.

Пилад

                                       Брось насмешки!

Облюбовать героя каждый должен,

Чтоб, с ним тягаясь, на Олимп взойти

Тропою недоступной. Признаюсь,

По мне, расчет и хитрость не позорят

Того, кто рвется к доблестным делам.

Орест

Я чту лишь тех, кто сердцем смел и прям.

Пилад

Я и не брал в советчики тебя!

Но первый сделан шаг. От нашей стражи

Мне выведать немало удалось.

Узнал я: воля девы богоравной

Сковала их безжалостный закон.

Лишь чистую молитву и куренья

Она к богам возносит; чтят ее

За доброту. По слухам, жрица родом

Из амазонок. Говорят, бежала

Она сюда, спасаясь от беды.

Орест

Но мощь сломилась чар ее святых,

Когда пришел преступник с тяжкой ношей

Проклятья, непроглядного, как ночь.

Кровавым благочестием закон,

Нам гибелью грозящий, восстановлен.

И нас сразит суровый гнев царя!

Дикарский нрав — не женщине смирить.

Пилад

На счастье нам, что женщина она!

Муж, самый добрый, властен приучить

Свой дух к жестокостям и часто зло

Провозглашает мерой и законом,

А там — глядишь — его и не узнать.

Лишь женщина привержена к стезе,

Раз избранной! Ей и в добре и в зле

Довериться мы можем. Но молчи!

Она идет! Оставь нас. Не хочу

Открыть ей сразу ни имен, ни нашей

Судьбы злосчастной! Скройся же пока!

Мы свидимся еще до встречи вашей!

ЯВЛЕНИЕ ВТОРОЕ

Ифигения. Пилад.

Ифигения

Откуда ты и кто ты, чужеземец?

Сдается мне, скорее с греком схож,

Чем с скифом, ты и станом и лицом.

>(Освобождает его от цепей.)

Опасную дарую я свободу;

Бессмертные да отвратят беду!

Пилад

О голос сладостный! Желанный звук

Родимой речи в чужедальнем крае!

Благой отчизны горы голубые

Я снова, пленник злополучный, вижу

Перед собой! Пусть выдаст радость эта

Тебе, что я из Греции, как ты!

На краткий миг я даже позабыл,

Что я в тебе нуждаюсь! Весь отдался

Душою я чудесному виденью!

Скажи мне, если рок не наложил

Печать молчанья на тебя, откуда

Ты родом, богоданная сестра?

Ифигения

С тобою жрица, от самой богини

Принявшая избранье, говорит —

Довольствуйся пока таким ответом.

Скажи мне: как необоримый рок

На этот берег выбросил тебя?

Пилад

Легко поведать мне, какие беды

Нас гнали, неотступные, сюда.

О, если б так легко и ты могла

В нас, богоравная, вселить надежду!

Из Крита мы, Адрастовы сыны:

Я младший сын, по имени Кефал,

А он — Лаодамант, средь Адрастидов

Старейший. Средний сын меж нами рос,

Суров и дик; согласие и мир

Он нарушал еще ребенком малым.

Мы матери безмолвно подчинялись,

Пока под Троей бился наш отец.

Когда ж с добычей возвратился он

И вскоре умер, тотчас злобный спор

За царство и наследство разгорелся.

Примкнул я к старшему. Он умертвил

Строптивца. За кровавый этот грех