Собрание сочинений в 4 томах. Том 1 - [128]

Старшина. Будет сделано. (Выходит.)

Черкасов(переводчику). Его расстреливать не будут.

Переводчик говорит с солдатом.

Переводчик. Он спрашивает, что с ним сделают?

Черкасов. Его передадут на родину.

Переводчик говорит с солдатом.

Переводчик. Он отвечает, что ему все равно.

Черкасов. Почему так?

Переводчик. Он считает, что дома его казнят.

Черкасов(вдруг). Какого же черта вы терпите?!

Солдат опять понял и без перевода ответил.

Переводчик. Он говорит, что солдат не может думать об этом!

Черкасов. Сколько времени он служит на границе?

Переводчик. Второй год.

Черкасов. Видал ли он, чтобы наши солдаты ходили за линию границы?

Переводчик. Нет, он этого не видал.

Черкасов. Спроси, зачем он шел к нам?

Переводчик. Он отвечает, что это их территория!

Черкасов. Кто это ему сказал?

Переводчик. Старший капитан.

Черкасов. А он как думает?

Переводчик. Он говорит, что он ничего не думает, он солдат.

Входит старшина.

Старшина. Офицер просит одеколон.

Черкасов. Возьми у меня со стола.

Старшина. Слушаюсь. (Уходит.)

Черкасов. Спроси у него, а зачем им водку давали?

Переводчик. Он ответил, чтобы не было холодно.

Черкасов. Или — чтобы не было страшно?

Солдат улыбнулся.

Чему он смеется?

Переводчик. Он говорит, зачем спрашивать, если сам знаешь?!

Входит старшина.

Старшина. Японский офицер просит виктроллу для развлечения.

Черкасов. Что?

Старшина. Виктроллу просит… то есть патефон для развлечения.

Черкасов. Предоставьте!

Старшина выходит.

Кто боится пограничников? Старший командир боится?

Переводчик. Старший командир говорит, что Красная Армия — очень хорошая армия!

Черкасов. А поручик что говорит?

Переводчик. Он уверен, что поручик очень храбрый офицер.

Черкасов. Храбрый, а сдался?

Переводчик. Солдат отвечает, что это он должен забыть, — и забыл!

Черкасов. Он же сам видел, как Цыгорин отнял у поручика маузер!

Переводчик. Этого он не видел… не помнит!

Черкасов. Не видел или не должен видеть?

Переводчик. Он говорит, что не должен видеть и не видел.

Черкасов. Спроси, Митрофан Григорьевич, говорили ли ему, что пограничники мучают пленных и потом убивают?

Переводчик. Да, говорили.

Черкасов. Но вот он провел ночь на заставе у нас. Что он скажет?

Переводчик. Он отвечает, что ничего не скажет.

Черкасов. Я ничего не записываю. Тебе у нас нравится?

Переводчик. Он ничего не будет говорить!

Черкасов. Кого он боится? Кто его так запугал?

Переводчик. Он отвечает, что ветер имеет язык и уши.

Входит старшина.

Старшина. Разрешите доложить, товарищ начальник! Японский офицер бросил яичницу и ругается.

Черкасов. Как?

Старшина. Бросил и ругается матерно.

Черкасов. Отобрать штанги, отобрать одеколон, отобрать виктроллу, обыскать карманы и отобрать все его вещи и самого перевести в кладовку и замкнуть… к черту! Пусть потанцует!

Старшина. Есть замкнуть в кладовку, товарищ начальник! (Уходит.)

Японский солдат покачал головой и засмеялся.

Черкасов(переводчику). Спроси, что ему нравится?

Переводчик. Он отвечает, что он ничего не понимает.

Черкасов. А смеется?

Переводчик. Он говорит, что не смеялся и не позволит себе смеяться.

Черкасов. Врет! Нашу заставу он не должен забыть и не забудет никогда!

Занавес

Действие третье

Картина первая

Граница в районе Пади Серебряной. Декорация первой картины первого действия — в ином ракурсе — равнина. Сопка в стороне.

Черкасов, Костенко, Мансуров сидят на камнях. Солонкин смотрит вдаль, прикрываясь рукой от солнца.

Солонкин. Вижу, товарищ начальник! Вчерашний китаец бежит с огромным белым флагом. Мать моя родная, до чего же он боится! Летит, точно у него горячая сковородка под ногами!

Появляется оборванный китаец с огромным белым флагом на шесте. Остановился, помахал флагом, бросил что-то в сторону пограничников и немедленно пустился обратно. Убежал.

Черкасов. Мансуров, возьмите! Это опять послание от майора Такэда.

Мансуров подымает привязанный к цепочке пакет. Подает Черкасову.

(Вскрыл пакет, некоторое время читает молча, засмеялся, читает вслух.) «Товарищи нашей славной Красной Армии, шлю вам свой сердечный японский самурайский привет…». Видали, какая любезность? (Читает.) «Очень жаль, что произошло такое кровопролитное несчастное событие, которого из-за нас не хотели и не ожидали, но что делать, прошлого не вернуть…».

Солонкин. «Не хотели»?! «Не ожидали»? Это другой разговор!

Мансуров. Молчи.

Черкасов(читает). «Мы не будем говорить, кто виноват, это дело уже принадлежит дипломатическим переговорам». (Бойцам.) Понимаете, куда клюет? Дело, мол, перешло в столицы, а мы маленькие люди. (Читает.) «Я считаю своим святым делом больше не наступать и не стрелять, и вы и мы!» «И не стрелять и вы и мы!»… Майор Такэда считает себя знатоком русского языка! Дальше… (Читает.) «Поэтому, не расширяя конфликта, мы желаем искать… искать тулупы…». Как? (Читает.) «Тулупы убитых солдат со стороны нашей территории». Нет, майор Такэда знает русский язык! Он просит найти тулупы!

Солонкин. Какие же тулупы, товарищ начальник? Что он городит?

Черкасов. Просит трупы, а пишет «тулупы». Японцам острый нож признавать, что они на нашей территории оставляют трупы. А это документ представителя армии! (Читает.) «Я хочу по этому поводу переговорить с вами на месте конфликта. Разрешите назначить время — три часа сегодня. Число персоналов с моей стороны — три. Прошу не стрелять. Где белый флаг, там я, в траве, невысокого роста, но плотный. Жму крепко руку. До свиданья! Майор Такэда, офицер генерального штаба».