Собрание сочинений. Тревога и надежда (статьи, письма, выступления, интервью). Том 1. 1958—1986 - [125]

Я верю, что руководители всех современных государств не могут игнорировать страстную общечеловеческую волю к миру. Прошли времена средневековых баронов, которые могли считать войну главной рыцарской доблестью, а их крестьяне вновь и вновь покорно засевали вытоптанные поля и отстраивали сожженные лачуги. Сегодня и Брежнев, и Рейган — как люди, наедине с собой — несомненно хотят мира для своих народов и своих близких, для всех людей на земле, я искренне верю этому. Но жизнь необычайно противоречива и сложна. В ней, к сожалению и ужасу, есть серьезнейшие факторы, которые, неконтролируемо взаимодействуя, объективно толкают руководителей ряда государств на опасные действия, а весь мир подводят все ближе к грани катастрофы. Это — ложная логика удержания власти, мешающая необходимым компромиссам и реформам, — я говорю о партийной власти в СССР, но не только о ней. Это — экспансия, борьба за расширение сферы влияния — иногда из-за ошибочного понимания обеспечения безопасности (и СССР, и США), главное же — из-за фальшивого и опасного мессианства (СССР). Опаснейшим действием, разрушающим важнейшие основы международного равновесия, является прямое вооруженное вмешательство в дела стран своего лагеря, если они встают на путь реформ (СССР). Это — страх и международное недоверие, усиливаемые закрытостью социалистического мира. Это — гонка вооружений, породившая раковую опухоль военно-промышленного комплекса — как в СССР, так и в США. Это — опасность перерастания малых и местных конфликтов в глобальные и большие.

Эти факторы действуют в беспрецедентном контексте глобального противостояния, причем социалистический и западный мир обладают особенностями, усиливающими опасность. СССР родился под знаменем мирового коммунизма, но в значительной мере растерял свой идеологический заряд. Основное настроение — пассивность, безразличие, озабоченность постоянными экономическими трудностями усталого и спаиваемого народа; при этом — вполне лояльное отношение к советскому образу жизни, при всей ее несвободе, и к партийной власти, рассматриваемой как опора стабильности и мира (в значительной мере именно ради этого искусственно подогревается чувство угрозы, якобы идущей со стороны Запада). Потеряв далекую перспективу (а для ближней — строя личные дачи), партийная власть продолжает традиционную русскую геополитику, но уже во всем мире и используя гигантские возможности тоталитарного строя — унифицированную и тенденциозную, но умную и последовательную пропаганду внутри страны и вовне, тихое проникновение во все щели и подрывную деятельность на Западе; использует возросшие, хотя и односторонние, возможности экономики для безудержной милитаризации. Не следует принимать всерьез цифры военных расходов, приводимые советской пропагандой — они всегда приуменьшены. К тому же особенности экономической системы позволяют свободно и неконтролируемо перераспределять ресурсы и создавать вооружение, как бы ничего за него не платя (но ситца и мяса при этом в магазинах нет, иллюзорны однако представления, что это хоть в какой-то мере остановит советское военное развитие или вызовет сколько-нибудь значительные волнения населения, тем более, что в стране, которую на протяжении всей ее истории периодически поражал голод, уже несколько десятилетий его нет). Одна из целей советской внешней политики — дезорганизация и запугивание Запада, эксплуатация его технических и экономических возможностей под угрозой нацеленных ракет. Вся эта игра с огнем, апогеем которой явилась трагическая ошибка вторжения в Афганистан, обращаемый в социалистическую веру вопреки воле большинства населения этой страны, возможна из-за отсутствия общественного контроля над действиями властей, почти полной закрытости нашего общества.

Опять глушатся иностранные радиопередачи. Главлит (цензура) имеет 100-страничный список запретных тем — от цифр потребления алкоголя до упоминания выступлений Сталина. Число туристов из СССР за рубежом меньше, чем из маленькой Дании, и как наши туристы там, так и иностранные здесь лишены возможности свободного общения с людьми. Вновь усилились репрессии против тех, кто защищает право на свободу информации, на свободу передвижения. Имена Великановой, Ковалева и Щаранского стали символом этих репрессий. Что будет завтра?

В то же время Запад — предельно разделенный и плюралистический, что составляет его главную силу, но одновременно и слабость в противостоянии тоталитарной экспансии. Как легко просоветская пропаганда инициирует массовые односторонние кампании против размещения американских (только!) ракет в Европе — это в то время, как в этой части света налицо явное нарушение военного равновесия, в том числе ракетно-ядерного. Как легко заставить многих поверить в преимущества советской медицины или в исключительное миролюбие советских выездных врачей-чиновников, разъезжающих по Западу и призывающих его разоружаться (только Запад!). Как часто западная интеллигенция, выступая против гонки вооружений, — что само по себе необходимо, — занимает одностороннюю позицию, не учитывающую реальности; а при этом еще — антиамериканизм многих европейцев. Как часто в роли оппонента разумной экономической (например, энергетической) и внешней политики правительства выступают бизнес (ради сегодняшних прибылей) и пресса (ради сенсации, дешевой популярности, тиража). Иногда создается впечатление, что