Собрание сочинений. Том 6 - [115]

— Да, капитан!

— А остальные шлюпки продырявлены?

— Я просверлил каждую в трех местах.

— Тогда пришло время нам расстаться, капитан Скарроу. У вас такой вид, как будто вы еще не совсем пришли в себя. Нет ли у вас какой-нибудь просьбы?

— Ты дьявол, сам дьявол! — крикнул капитан. — Где губернатор Сент-Китта?

— Последний раз я видел его превосходительство в постели с перерезанной глоткой. Когда я бежал из тюрьмы, я узнал у друзей — а у капитана Шарки есть доброжелатели в любой гавани, — что губернатор уезжает в Европу, причем капитан корабля никогда его не видел. Я забрался к нему через веранду его дома и отдал ему небольшой должок. Затем я отправился на ваш корабль, нарядившись в его одежду и захватив очки, чтобы скрыть мои предательские глаза. Я и чванился перед вами, как подобает губернатору. А теперь, Нэд, займись ими.

— Помогите! Помогите! Эй, на вахте! — завопил помощник, но огромный пират с размаху ударил его по голове рукояткой пистолета, и он рухнул, как бык на бойне. Скарроу устремился к двери, но страж закрыл ему рот одной рукой, а другой обхватил его за талию.

— Напрасно стараетесь, капитан Скарроу, — сказал Шарки. — Я хочу посмотреть, как вы на коленях будете умолять о пощаде.

— Я вас раньше… увижу… в аду! — крикнул Скарроу, освобождаясь от ладони, закрывавшей ему рот.

— Нэд, выкручивай ему руку. Ну, а теперь как?

— Не буду, даже если вы ее совсем отвертите.

— Всади-ка в него нож на один дюйм.

— Хоть все шесть дюймов…

— Чтоб мне утонуть, мне нравится его неукротимый дух! — заорал Шарки. — Спрячь нож в карман, Нэд. Вы спасли свою шкуру, Скарроу. Очень жаль, что такой отважный человек, как вы, не избрал единственную профессию, где храбрый малый может заработать себе на жизнь. Вас, видно, ждет необычная смерть, Скарроу, если вы побывали в моих руках и остались в живых, чтобы поведать об этом миру. Нэд, свяжи-ка его.

— Капитан, может быть, привязать его к печке?

— Ну что ты говоришь! В печке огонь. Оставь свои разбойничьи шуточки, Нэд Галлоуэй, а не то я покажу, кто из нас капитан и кто квартирмейстер.

— Да нет, я думал, что вам хочется его поджарить, — оправдывался Нэд. — Неужели вы хотите отпустить его живым?

— Привяжи его к столу. Хоть нас с тобой и высадили на багамских отмелях, все равно я капитан, а ты должен меня слушаться. Да захлебнись ты в соленой воде, подлюга! Ты что, смеешь возражать, когда я приказываю?

— Да нет же, капитан Шарки, не кипятитесь так, — сказал квартирмейстер и, подняв Скарроу, положил его, как ребенка, на стол. С привычной ловкостью моряка он связал распятого капитана по рукам и ногам веревкой, протянул под столом, и заткнул ему рот длинным шарфом, еще совсем недавно прикрывавшим подбородок губернатора Сент-Китта.

— Ну-с, капитан Скарроу, мы с вами расстаемся, — сказал пират. — Если бы у меня за спиной стояло хотя бы с полдюжины проворных ребят, я забрал бы ваш корабль и груз вместе с ним, но Крикун Нэд не нашел ни одного матроса в вашей команде, у которого было бы хоть на грош смелости. Тут невдалеке болтается несколько суденышек, и мы захватим одно из них. Когда у капитана Шарки есть лодка, он может захватить рыболовное судно; когда у него есть рыболов, он может захватить бригантину, с бригантиной он захватит трехмачтовый барк, а с барком он заполучит полностью оснащенный боевой корабль. Так что поторопитесь в Лондон, а то как бы я не вернулся, чтобы взять в свое владение «Утреннюю звезду».

Они вышли из каюты, и капитан Скарроу услышал, как в замке повернулся ключ. Затем, пока он пытался освободиться от пут, послышался топот ног вниз по трапу и затем на юте, где над кормой висел ялик. Капитан все еще ворочался и напрягался, стараясь освободиться от веревки, когда до него донесся скрип фалов и всплеск воды при спуске ялика. В неистовом бешенстве он рвал и дергал веревку до тех пор, пока с ободранными в кровь запястьями и лодыжками не свалился наконец со стола. Через мгновение он вскочил, перепрыгнул через мертвого помощника, вышиб ногой дверь и ринулся на палубу.

— Эй! Питерсон, Армитэйдж, Уилсон! — вопил он. — Хватайте тесаки и пистолеты! Спустите большую шлюпку! Спустите гичку! Пират… Шарки… вон в том ялике! Боцман, свистать наверх вахту левого борта и посадить всех матросов в шлюпки!

Шлепнулся на воду большой бот, шлепнулась на воду гичка, но в тот же миг рулевые старшины и матросы устремились к фалам и вскарабкались обратно на палубу.

— Шлюпки продырявлены! — кричали они. — Они протекают, как сито.

Капитан свирепо выругался. Его перехитрили. Над ним сверкало звездное безоблачное небо, не было ни малейшего ветерка. В лунном свете белели обвисшие, бесполезные паруса. В отдалении качалось рыболовное судно. Рыбаки сгрудились у сетей.

Совсем близко от них нырял и взбирался на волны маленький ялик.

— Эти рыбаки уже, можно сказать, мертвецы! — сетовал капитан. — Ребята, крикнем все вместе, чтобы предупредить их об опасности.

Но уже было поздно.

Ялик проскочил под бортовую тень рыбачьего судна. Быстро, один за другим, прозвучали два пистолетных выстрела, послышался вопль, еще один выстрел, и затем наступила тишина. Рыбаки исчезли. Затем, неожиданно, с первым дуновением ветра, долетевшего откуда-то с берегов Суссекса, бушприт рыболова повернулся, грот-парус надулся, и суденышко направилось в Атлантику.