Собрание сочинений, том 26, ч.2 - [13]

Дело обстоит совсем просто: частная собственность определенных лиц на землю, рудники, воды и т. д. дает этим лицам возможность подхватывать, захватывать, перехватывать содержащийся в товарах этой особой сферы производства, этой особой сферы приложения капитала, избыток прибавочной стоимости над прибылью (средней прибылью, прибылью, определяемою общей нормой прибыли) и препятствовать тому, чтобы этот избыток вошел в тот общий процесс, посредством которого образуется общая норма прибыли. Часть этой прибавочной стоимости захватывается даже во всяком промышленном предприятии, так как за используемый земельный участок (отведенный под фабричное здание и т. д., под работный дом и т. д.) везде уплачивается рента, — ведь даже там, где располагать землей можно совершенно свободно, фабрики строятся только в местностях, уже более или менее густонаселенных и богатых путями сообщения.

Если бы товары, получаемые с самой плохой почвы, принадлежали к 3-й категории товаров, средняя цена которых равна их стоимости, т. е. к категории тех товаров, которые реализуют в своей цене всю свою имманентную прибавочную стоимость, так как только при этом условии они приносят обычную прибыль, — то эта земля не платила бы ренты, и собственность на землю была бы здесь лишь номинальной. Если бы здесь уплачивалась аренда, то это доказывало бы только то, что мелкие капиталисты, как это отчасти имеет место в Англии (см. Ньюмена)[15], довольствуются такой прибылью, которая ниже средней. То же самое имеет место всегда в том случае, когда норма ренты больше разности между имманентной прибавочной стоимостью товара и средней прибылью. Имеется даже такая земля, обработка которой возмещает самое большее заработную плату, ибо хотя работник в течение всего своего рабочего дня работает здесь на самого себя, его рабочее время превышает общественно необходимое рабочее время. Его труд так мало производителен — по отношению к господствующей производительности в этой отрасли труда, — что, хотя человек работает на себя двенадцать часов, он едва производит такое количество продукта, какое при более благоприятных условиях производства рабочий производит за восемь часов. Это — то же самое отношение, которое имело место у ручного ткача. конкурировавшего с механическим ткацким станком. Продукт этого ручного ткача содержал, конечно, двенадцать рабочих часов, но он был равен только восьми — или и того меньше — общественно необходимым рабочим часам и потому обладал стоимостью всего лишь восьми необходимых рабочих часов. Если в подобном случае бедняк-арендатор платит аренду, то она есть просто вычет из его необходимой заработной платы и не представляет никакой прибавочной стоимости, а тем более — никакого избытка над средней прибылью.

Предположим, что в какой-либо стране, например в Соединенных Штатах, число конкурирующих фермеров еще настолько незначительно и присвоение земли в собственность имеет еще настолько формальный характер, что каждый находит свободный участок для того, чтобы вложить свой капитал в обработку земли без разрешения со стороны тех собственников или арендаторов, которые уже до него обрабатывали землю. При таких обстоятельствах в течение более или менее продолжительного времени возможно, — исключение составляют то земли, которые, находясь в густонаселенных местностях, занимают монопольное положение, — что прибавочная стоимость, производимая арендатором сверх средней прибыли, не реализуется в цене его продукта, что арендатор оказывается вынужденным делить полученную им прибавочную стоимость с собратьями-капиталистами, как это происходит с прибавочной стоимостью всех тех товаров, которые давали бы добавочную прибыль, т. е. прибыль, превышающую общую норму прибыли, если бы в их цене реализовалась вся содержащаяся в них прибавочная стоимость. В таком случае общая норма прибыли повысилась бы, потому что пшеница и т. д. продавалась бы, подобно другим — промышленным — товарам, ниже своей стоимости. Такая продажа ниже стоимости не составляла бы исключения, а, напротив, помешала бы пшенице составлять исключение из других товаров той же категории.

Предположим, во-вторых, что в какой-либо стране вся земля — одного только качества, но такого именно, что если бы вся содержащаяся в товаре прибавочная стоимость реализовалась в его цене, товар приносил бы капиталу обычную прибыль. В этом случае не уплачивалось бы никакой земельной ренты. Это отпадение земельной ренты ни малейшим образом не повлияло бы на общую норму прибыли, не повысило бы ее и не понизило бы, точно так же как не влияет на норму прибыли то обстоятельство, что к той же категории принадлежат и другие — несельскохозяйственные — продукты. Ведь эти товары потому и принадлежат к данной категории, что их имманентная прибавочная стоимость равняется средней прибыли; они, следовательно, не могут изменить высоту этой прибыли, а, напротив, находятся в соответствии с нею и совсем не оказывают влияния на нее, хотя она и влияет на них.

Предположим, в-третьих, что во всей стране земля — одного только рода, причем она так неплодородна и капитал, вложенный в нее, так мало производителен, что его продукт принадлежит к той категории товаров, у которой прибавочная стоимость — ниже средней прибыли. Прибавочная стоимость (так как заработная плата, вследствие малой производительности земледелия, повсеместно повысилась бы) могла бы в данном случае стоять на более высоком уровне, конечно, только там, где возможно было бы удлинение абсолютного рабочего времени; далее, там, где сырой материал, например железо и т. д., не являлся бы продуктом земледелия или же представлял бы собой — как, например, хлопок, шелк и т. д. — предмет импорта и продукт более плодородной почвы. В этом случае цена [земледельческого] товара, чтобы приносить обычную прибыль, должна была бы включать более высокую прибавочную стоимость, чем та, которая имманентна товару. В результате этого общая норма прибыли упала бы, хотя ренты и не существовало бы.