Собрание сочинений. Том 2. Письма ко всем. Обращения к народу 1905-1908 - [206]
«Статья эта есть ничто иное, как приспособление вечных истин христианства применительно к запросам современности. Отсюда ряд таких выводов, с которыми трудно согласиться, вроде того, что христианское государство немыслимо, самодержавие абсолютно недопустимо с христианской точки зрения и т. д. Взгляд на насилие ещё более оригинален. Отвергнув принцип непротивления злу и осуждения насилия, автор переносит центр тяжести на цель и развивает теорию, близкую к иезуитству, допуская насилие с благочестивою целью». Характерный момент: далее П. В. Гидулянов утверждает, что именно цезарепапизм «спас нас от папизма и клерикализма», а то «неизвестно, куда бы завели наши духовные слепые иерархи» (Критическое обозрение. 1907. Вып. 2. С. 93–95).
«Свенцицкий <…> прямо называет современное церковное либеральное движение, направленное в сферу вопросов церковных, “полуистиной”. <…> Стремится к более далёким берегам <…> к “разрушению нагромождений лжи на нашем сознании и зла в нашей жизни”. А средства к этому указаны ясно в конце статьи» (Церковный голос. 1906. № 40. С. 1086–7). Отзыв Философова «Голос мирян» (Товарищ. 1906. 3 октября. № 77), где провозглашалась неразрывность абсолютизма и православия, стал частью дискуссии, продолженной на страницах журнала «Век» (Наст. изд. С. 422–435).
Гиппиус в рецензии «Без мира» (Весы. 1907. № 1) чётко определила основу сборника («Слово это – христианство. <…> Вера каждого в Личность Христа») и разницу в миропонимании его участников: у Булгакова – мягкость, нежность и терпимость, тихие мечтания; у Свенцицкого, верующего во Христа так же искренно и более пламенно, – суровость, беспощадность, резкость, похожая на жестокость. «За словами его так и чудится строгий коричневый лик со сжатыми бровями, с тяжким золотым нимбом, мерцающим в лампадных лучах. <…> христиане, вроде Булгакова, непременно должны пугаться и трепетать, когда он говорит. Пока говорит. Он для них неубедителен, но – внушителен». Один призывает фабрикантов и рабочих оставаться «мирно тем, что они есть, исподволь пропитывая свою жизнь христианским духом»; другой сурово осуждает похоть, которая растлевает человечество, и зовёт бороться с экономическим гнётом. Один отрицает в самой идее церковно-хозяйственные общины, которых не знает и в первые века христианства; другие (в т. ч. Эрн) ставят «общение имуществ» идеалом экономической жизни христиан. «С кем же Церковь?», – вопрошает Гиппиус, забывая, что должно быть и разномыслие, что «дух Иоанна» и «дух Илии» одинаково церковны (если только не вырождаются в либерализм или иезуитство). Но это непостижимо для неверующей в сошествие Святого Духа на апостолов и благодатное сверхъестественное устроение тела Христова; удобнее сделать неимоверный вывод, что христианство нецерковно… Однако любопытно её чувствование: «Савонарола-Свенцицкий – это пламенный и слабый мистик, мятущийся и беспомощный, любящий и отвергающий, жаждущий и сомневающийся, спасённый и погибающий. <…> Если сказать, что он не верит во Христа, <…> то кто ж верит?»
Со статьёй под тем же заглавием, что у Свенцицкого, выступил о. Константин Аггеев (МЕ. 1907. № 24/25. С. 16–27). Его слова, увы, никогда не потеряют актуальности: «Кому неизвестна та путаница понятий, а порою явная недобросовестность, какая происходит на наших глазах при практическом разрешении проблемы власти и насилия: обрушиваясь со всею силою на террор слева, большинство христиан, частью одобрительно, частью снисходительно, относится к убийству справа, считая власть полномочною во всех отношениях на эту хотя бы и “печальную необходимость”». По справедливому мнению о. Константина, «в литературе нашей мы не можем указать лучших строк», раскрывающих религиозный смысл власти и условия её обязательности для христианина, чем в работе Свенцицкого, а вопрос о насилии подвергнут им «блестящему анализу». Частные же расхождения мыслителей рассмотрены в ответной статье «На общем берегу».
>331«Воскресные письма» – цикл из 10-ти произведений 1897–1898 В. Соловьёва, по форме напоминающий «Выбранные места из переписки с друзьями» Гоголя и «Дневник писателя» Достоевского; цитируется письмо «О соблазнах».
>332 Именно этот тезис и последующее его развитие приводил в пример свт. Тихон Московский (с ремаркой «И с этим нельзя не согласиться») в послании к пастве от 28 июня 1923. Патриарх крайне редко цитировал какие-либо произведения, кроме Библии, здесь же дал обширную выборку (почти конспект) из сочинения «мыслителя-писателя, ставшего впоследствии священником» и в тот момент находившегося в ссылке (Акты Святейшего патриарха Тихона. М., 1994. С. 284). Предположение С. С. Бычкова об инициативе ГПУ абсурдно: он сам признаёт, что «в этом послании уже чувствуется активное сопротивление» патриарха (Бычков С. Большевики против Русской Церкви. М., 2006. С. 200), но написано оно не на Лубянке, а в Донском монастыре, да и столь резкое обличение обновленцев не было выгодно властям.
>333 Ср.: «…нам нужно восстановить духовную цельность нашего народного организма, разорванную Петром, – и этому не пособит вдруг никакая организация, никакой проектец: для этого требуется личный и вовсе нелёгкий нравственный подвиг от каждого из нас» (
