Собрание сочинений, том 11 - [2]

К анализу всех этих проблем, к оценке исторических событий основоположники марксизма подходили как пролетарские революционеры, имея в виду прежде всего перспективу нового подъема буржуазно-демократического и пролетарского движений в Европе, в наступление которого они твердо верили. При определении тактической линии пролетариата в период Крымской войны они исходили, как указывал В. И. Ленин, из объективных условий эпохи 1789–1871 гг., характерной чертой которой являлась незавершенность борьбы между капитализмом и феодализмом. В большинстве стран Европы и после революции 1848–1849 гг. оставались нерешенными основные задачи буржуазной революции и на очереди стояло «свержение абсолютизма и феодализма, подрыв их, свержение чуженационального гнета» (В. И. Ленин. Сочинения, т. 21, стр. 272).

В последовательно-революционном осуществлении буржуазно-демократических преобразований в Европе Маркс и Энгельс видели необходимое условие для победоносной пролетарской революции, Их тактика в этот период, определявшаяся теми же основными задачами, которые стояли перед пролетарскими революционерами и во время революции 1848–1849 гг., была в основе своей продолжением — в новых формах, соответствующих изменившейся исторической обстановке, — революционной тактики «Neue Rheinische Zeitung» в 1848–1849 годах.

В статьях «Кризис в Англии», «Ближайшие перспективы во Франции и Англии» и других Маркс и Энгельс ориентировали рабочий класс и представителей революционной демократии на использование международного конфликта, Крымской войны, для развертывания европейской революции, направленной против существующих контрреволюционных режимов. Они подчеркивали заинтересованность рабочего класса в том, чтобы Крымская война, начатая господствующими классами в антинародных целях, послужила толчком к крупным революционным событиям. Маркс надеялся, что эти события «дадут пролетариату возможность вновь занять положение, утраченное им в результате июньской битвы 1848 г. во Франции. И это касается не только Франции, но и всей Центральной Европы, включая Англию» (см. настоящий том, стр. 191).

Большие надежды основоположники марксизма возлагали на революционную инициативу французского пролетариата. В статье «Судьба великого авантюриста», говоря о возможности «четвертой и самой великой французской революции», Энгельс отмечал, что такая революция может вызвать революционные потрясения на всем европейском континенте. «Немцы, венгры, поляки, итальянцы, хорваты сбросят насильно связывающие их друг с другом узы, и вместо неопределенных и случайных союзов и антагонизмов сегодняшнего дня в Европе снова образуются два крупных лагеря с разными знаменами и новыми целями. И тогда борьба будет вестись только между демократической революцией, с одной стороны, и монархической контрреволюцией — с другой» (см. настоящий том, стр. 133).

Как и в 1848–1849 гг. Маркс и Энгельс считали главным оплотом феодально-абсолютистской реакции в Европе царское самодержавие. В ряде статей они обличали крепостнические порядки, господствовавшие в царской России, разоблачали завоевательные планы царизма и действия царской дипломатии, раскрывали полицейскую роль, которую царизм вместе с другими контрреволюционными силами Европы сыграл в подавлении революционных движений. Маркс и Энгельс решительно выступали против стремлений правящих классов европейских держав сохранить и использовать царизм как орудие борьбы против революции. Разгром царизма, устранение его реакционного влияния на Европу Маркс и Энгельс считали важнейшей предпосылкой для победоносной европейской революции.

В статьях Энгельса «Германия и панславизм» раскрывается контрреволюционный характер попыток царского самодержавия использовать в своих целях национальные движения славянских народов Центральной и Южной Европы, стремление царизма превратить призыв к объединению славян в одно из средств своей завоевательной политики. Показывая реакционную сущность панславистских идей, Энгельс отмечает, что распространявшие эти идеи монархические элементы национального движения ряда славянских народов объективно сыграли в 1848–1849 гг. роль опоры реакционной монархии Габсбургов в ее борьбе против революции в Германии и Венгрии. Маркс и Энгельс решительно выступали против всякой националистической идеологии, какую бы форму она ни принимала — пангерманизма, панславизма и т. д. Они подчеркивали, что эта идеология ведет к разжиганию национальной розни между народами, что она глубоко чужда интересам демократического развития, национального и социального освобождения всех народов, в том числе и славянских.

Поддерживая требование о предоставлении независимости южным славянам и полякам, Энгельс, однако, не распространял это требование на ряд других угнетенных славянских народов (чехов, словаков и др.), входивших в состав Австрийской империи. В статьях «Германия и панславизм» он говорит об этих народах и их будущности, исходя из выдвинутого им еще в работах «Демократический панславизм», «Революция и контрреволюция в Германии» ошибочного положения, что они якобы утратили способность к самостоятельному национальному существованию и обречены на поглощение более сильными соседями (об этом подробнее см. предисловия к 6 и 8 томам Сочинений К. Маркса и Ф. Энгельса). Этот вывод объясняется главным образом тем обстоятельством, что Энгельс, считавший общей тенденцией развития капитализма централизацию, создание крупных государств и поглощение малых народов крупными нациями, не учитывал в должной мере другой тенденции — борьбы малых народов против национального гнета, их стремления к национальной независимости. Опыт истории показал, что славянские народы, входившие прежде в состав Австрийской империи, не только обнаружили способность к самостоятельному национальному развитию, к созданию собственной государственности, но вместе с другими народами социалистического лагеря стали творцами нового общественного, социалистического строя.