Собрание сочинений. Том 1. Второе распятие Христа. Антихрист. Пьесы и рассказы (1901-1917) - [127]

Все встают.

Прокопий Романович (к Клавдии Антоновне). Ты что молчишь? Дети твои грабить хотят, а ты молчишь!..

Клавдия Антоновна. Я, братец, ничего… Я дел ваших не знаю…

Прокопий Романович. Врёшь!.. Прикидываетесь все… Одна шайка!..

Оля. Маменька, уйдём!..

Пётр Петрович. Да, это, кажется, самое лучшее.

Прокопий Романович. Злишься – не удалось. Небось, за границу – в Париж… Вот вам и Париж!.. (Смеётся.)

Оля (решительно). Пойдёмте.

Входит Сима.

Прокопий Романович. А, вот он! Нет, постойте уходить… Васильевна, живо!.. Хотите, чтобы я верил, когда вы все воры, грабители…

Клавдия Антоновна. О, Господи… О, Господи…

Сима. Опять скандал?

Прокопий Романович (показывает на него пальцем). Вот он, вор!

Сима (машет рукой). Поехало! (Хочет идти.)

Прокопий Романович. Нет, стой!

Входят Анна Васильевна и Сойкин.

(К Сойкину.) Ты деньги приносил?

Сойкин (теряясь). Так точно, Прокопий Романович…

Прокопий Романович. Кому отдал?

Сойкин. Вот им-с… (Указывает на Симу.)

Прокопий Романович. Слыхал!.. Где деньги?

Сима (смущённо). Мне надо было… Я истратил… Я, кажется, такой же…

Прокопий Романович. Молчать! Воры! Все воры… Ни копейки не дам!.. Издохните – не дам… Пока жив – не выпущу… Слышите!.. (Кашляет.)

Адвокат. Я, по-видимому, здесь лишний, господа…

Пётр Петрович. Кажется, мы все лишние.

Оля. Идёмте. (Берёт за руку Клавдию Ивановну.)

Все идут к правой двери. Адвокат прощается и проходит в среднюю дверь. Сойкин кланяется и скрывается в левую дверь.

Прокопий Романович. Сорвалось верно… Ловко придумали… Да не бывать по-вашему!.. Все воры!.. все мошенники… (Остаётся один. Говорит тихо.) Разбежались… (Смеётся.) А ключи будут у меня…

Действие второе

Комната первого действия. Справа, где раньше стоял диван, поставлен белый кухонный стол, на нём бумаги, счета, книги. Диван отодвинут в сторону. Сима сидит и пишет. Прокопий Романович в очках считает на счётах.

Прокопий Романович. Подсчитал?

Сима. Да… Три тысячи шестьсот девяносто два рубля.

Прокопий Романович. Теперь на другой стороне пиши: за апрель, с прежде поступившими, восемь тысяч четыреста сорок. Написал?.. Черту поставь… Так. Внизу пиши: не уплочено по дому номер восемь за апрель. Ситкин – два рубля восемьдесят две копейки. Андронов-столяр – один рубль шестьдесят копеек. Акимов – три рубля. Демьянов – шесть рублей. Аркадьев – восемьдесят копеек. Кашин – один рубль двадцать копеек. Борисов – два рубля. Ершов – четыре рубля. Написал?..

Сима. Ершов… четыре… рубля… Написал.

Прокопий Романович. Черту поставь. Итого… (Считает. Пауза.) один рубль сорок две копейки. (Снимает очки. Достаёт из кармана бумагу.) Перепиши. В Управу. Какой-то дополнительный налог, видишь ты, выдумали. Отродясь не платили – и впредь не собираюсь. Пристав говорит: «Опишем». (Смеётся.) Пусть описывает. Ну а теперь я пойду. (Кричит.) Васильевна?.. (Прежним тоном Симе.) Как перепишешь, позови.

Входит Анна Васильевна.

Анна Васильевна. Что вы, Прокопий Романович?

Прокопий Романович. Ты молодца-то покарауль, не сбежал бы. (Смеётся.)

Анна Васильевна (смеётся). Что его караулить, Прокопий Романович, он мальчик… не маленький!

Сима (пишет. Вполголоса). Кажется, уж можно бы в покое оставить.

Прокопий Романович. Покарауль… покарауль… (Идёт к двери. Наклоняется к Анне Васильевне.) Не забудь, Васильевна, о чём говорил-то…

Прокопий Романович уходит.

Анна Васильевна. Замучили бедненького… мальчика…

Сима не обращает внимания, пишет. Пауза.

Анна Васильевна. Симочка!..

Сима. Что вам нужно?

Анна Васильевна. Брось писать-то… поговорить мне с тобой надо.

Сима. Не о чем нам с вами разговаривать.

Анна Васильевна. За что ты, Симочка, всегда на меня сердишься?

Сима. Не сержусь… А вообще, оставьте меня в покое.

Анна Васильевна. Дело у меня к тебе есть… важное… Может быть, вся жизнь твоя от него зависит…

Сима (перестаёт писать). Это ещё что за новости?

Анна Васильевна (серьёзно). Я не шучу, Симочка.

Сима (снова начинает писать). Будет уж вам.

Анна Васильевна. Ах ты, глупенький… мальчик. Ну, вот что: о том, что маменька с Оленькой у Прокопия Романовича в Красный Яр просятся, – слышал?

Сима (перестаёт писать). Слышал.

Анна Васильевна. А за чем остановка, знаешь?

Сима. Знаю.

Анна Васильевна. Вот и не знаешь.

Сима. Нет, знаю. Дядя требует, чтобы маменька выдала ему полную доверенность. Но она никогда такой глупости не сделает, и дядюшка останется с носом. Вот вам!

Анна Васильевна. Да ты постой торопиться. Эдакий порох. (Смеётся.) Не дотронулись – а уж обжёг…

Сима. Потому что я не понимаю, зачем вы об этом говорите!

Анна Васильевна. Затем и говорю, что надо. Ты вот ещё что скажи. Очень тебе надоело с утра до ночи с бумагами да со счетами разными возиться?

Сима. Ну, надоело.

Анна Васильевна. И гораздо было бы лучше, если бы ты был вольной птицей?

Сима (улыбается). Конечно, лучше! Мне и стены-то эти опостылели!.. Комнаты низкие, тёмные, и запах какой-то особенный, не то пылью, не то плесенью… как взойдёшь с улицы – в висках стучит.

Анна Васильевна. Вот видишь. Я же знаю. Ты молоденький – всего тебе хочется. А тут сиди, как крыса в подполье… Пиши да считай… На волю пора тебе, Симочка… Только, конечно, и воли одной мало. Без денег – на что она, и свобода? То ли дело с деньгами. Куда хочешь пошёл, что хочешь купил – и всюду почёт и уважение…