Собрание сочинений, том 1. Белый вождь. Квартеронка - [33]

– А вы не заметили ничего странного, хозяин? – спросил он.

– Когда, Антонио?

– Когда мулы удрали.

– А что такое?

– Да эти мошенники не все на конях были, добрая половина пешие.

– Верно, я тоже заметил.

– Так вот, хозяин, я столько раз видел, как команчи гонят табун мустангов, и они всегда были верхами.

– Ну и что же? Тут ведь были вако, а не команчи.

– Да, хозяин. Но я слыхал, что вако – все равно как команчи: они настоящие конники и всегда действуют только верхом.

– Да, правда, – в раздумье ответил охотник. – Признаться, тут что-то есть.

– А больше вы ничего не заметили странного, хозяин, во время набега? – продолжал метис.

– Нет, Антонио. Уж больно мне было досадно, да и растерялся я от такой беды. Ничего я не заметил. А что еще?

– Да вот они ведь не только вопили во всю глотку, они еще и гикали так, что хоть уши затыкай, а главное – свистели. Вы разве не слышали?

– Ого! А ты слышал?

– Ясно слышал. И не один раз.

– Где ж были мои уши? – упрекнул себя Карлос. – А ты уверен, Антонио?

– Не сомневайтесь, хозяин.

Минуту-другую охотник молча, напряженно и сосредоточенно думал и вдруг заговорил, казалось, сам с собой:

– Это, может быть... Это, должно быть.. Да, клянусь! Это...

– Что, хозяин?

– Это свист пане!

– Вот и я так думаю, хозяин. Команчи так никогда не гикают. И киава – тоже. И я не слыхал, чтобы вако подавали такие сигналы. Может, это пане? Да еще они были пешие. Наверно, это пане.

Мысли Карлоса сразу приняли другой оборот. По всей вероятности, Антонио прав. Свист – сигнал, который отличает пане от всех других племен. Кроме того, появление такого большого отряда пеших мародеров – еще одна особенность. Карлос знал, что южные племена никогда не применяют такую тактику. Пане тоже прирожденные наездники, но в свои набеги на юг они нередко отправляются пешие, надеясь вернуться на конях. Почти всегда так оно и бывает.

"Стало быть, я напрасно обвинял вако, – подумал Карлос. Грабители не они, а пане! "

Но тут новое подозрение шевельнулось в нем. Нет, ограбили все-таки вако. Они нарочно свистели, как пане, чтобы ввести его в заблуждение. Часть их могла спешиться, тем более, что лагерь их близко. И ведь после того, как охваченные паникой мулы сорвались с привязи, индейцы исчезли именно в том направлении.

Пойди он завтра к ним, они, конечно, скажут, что поблизости появились пане и что это они угнали его мулов. Мулов он, конечно, не увидит: они будут надежно спрятаны где-нибудь за холмами.

– Нет, Антонио, – сказал он, обдумав все это. – Наши враги все-таки вако.

– Надеюсь, что вы ошибаетесь, хозяин.

– Я тоже хотел бы надеяться, друг. Еще вчера я их считал друзьями. Мне будет обидно убедиться, что они нам враги... Но боюсь, что это так.

И все же Карлос был не вполне уверен в этом; и пока он размышлял, новый довод в защиту вако пришел ему на ум. Его спутники тоже заметили это обстоятельство.

Все видели, с какой стороны бежали бизоны последние несколько дней. Они проносились с севера на юг, и разве их явная тревога не подтверждала близости погони? А ведь вако все время охотились южнее лагеря Карлоса. По-видимому, какие-то другие индейцы охотились на севере. Наверно, это и были пане.

Снова Карлос упрекнул себя в том, что слишком поспешил заподозрить новых друзей. Его мучили сомнения. Быть может, утро разрешит их.

Как только рассветет, он отправится в лагерь вако и разберется во всем или, во всяком случае, поговорит с ними начистоту.

* * * *

Едва над прерией забрезжил рассвет, Антонио стал испытующим взглядом обшаривать землю во всех направлениях, и вдруг зоркие глаза его заметили в траве какой-то странный предмет. Неподалеку от того места, где еще так недавно паслись мулы, виднелось что-то темное. Может быть, там растет дрок или еще какой-нибудь кустарник? Нет не похоже, не те очертания. Скорее всего, это лежит какое-нибудь животное... быть может, большой волк? Вблизи этого самого места им ночью почудилось что-то живое, во что стрелял Карлос.

Заметив этот странный предмет, Антонио сразу же обратил на него внимание Карлоса, и теперь, в сером предутреннем свете, оба старались разглядеть его.

Светало, очертания предмета становились яснее, и с каждой минутой возрастало любопытство охотников. Они бы уж давно подобрались поближе, но их все еще не оставляло опасение, что индейцы могут вернуться, и они предусмотрительно не выходили из загона.

Но прошло еще немного времени, и они не выдержали: надо же наконец узнать, что там такое! У них уже возникло подозрение, которое им хотелось проверить. Карлос и Антонио перебрались через повозки и направились к загадочному предмету.

Подойдя ближе, они увидели, что это мертвый индеец, и не слишком удивились – пожалуй, именно этого они и ожидали. Он лежал ничком на траве; присмотревшись, они увидели у него в боку рану; из нее вытекло много крови. То был след пули – Карлос не промахнулся.

Они наклонились и перевернули тело, чтобы внимательнее осмотреть. Индеец был в полном боевом уборе: голый по пояс, а лицо и грудь разрисованы так, чтобы враги испугались одного его вида. Но больше всего Карлоса поразил головной убор дикаря. За ушами и на висках волосы тщательно выбриты, на темени коротко подстрижены, и лишь на самой макушке оставлен длинный клок; он заплетен в косу, всю утыканную перьями, и она свисает на спину. Голые виски выкрашены в ярко-красный цвет, так же размалеваны и щеки и грудь. Ужасен был вид этого мертвеца: яркие пятна, пламенеющие на землисто-бледной коже, побелевшие губы и стеклянные глаза.