Собрание сочинений. т.1. Повести и рассказы - [48]

Их познакомили с командиром. Он посмотрел на Ларису Петровну и облизнул обветренные боевым ветром губы.

Осатанелое трехлетнее скитание в бронепоезде, среди грохота и духоты стальных клеток, приучило его смотреть на вещи просто.

Сегодня женщина — завтра смерть.

И он, не имевший в жизни ничего, кроме белой гимнастерки, желтых сапог и молодого тела, обращался с женщинами и со смертью одинаково небрежно и равнодушно.

Он оглядел еще раз высокую грудь, нежную шею и подумал:

«Ну, значит, игра будет!»

И, изогнувшись, изысканно, как маркиз, предложил ей руку.

Они долго гуляли вдоль перрона, и командир бронепоезда постепенно и настойчиво волновал женщину намеками и легкими, чуть заметными, но зажигающими кровь касаниями.

Потом отделились от остальной компании, ушли под густые своды акации, на кладбище.

Там оба обезумели от воздуха и поцелуев, и две тени, проскользнув по улице, скрылись в белом домике вдовы Харченко.

9

Командир забылся легким мечтательным сном на горячем плече нежной подруги.

Вдруг, сквозь сон, ему почудился пушечный выстрел. Мгновенно он был на ногах.

Удар повторился. Нет, это не выстрел, а тяжелый удар в дверь.

Командир чиркнул зажигалку и зажег свечу. В одну минуту он был одет. Лариса Петровна сидела на постели, испуганно закрывшись одеялом.

Он вышел в переднюю. Удар грянул в дверь третий раз.

— Кто там!

— Откройте… Срочное дело!

Командир отодвинул щеколду.

Дверь с грохотом распахнулась, в лицо ударил свет фонаря, и взглянули револьверное и три винтовочных дула.

Он схватился за карман, но получил тяжелый удар по руке, заставивший его шатнуться.

— Берить его да вяжить крепше! — прорычал вполголоса Рыкало.

— Вы с ума сошли? По какому праву?

— Цыц! Нишкни, твою в бога. — И ствол нагана больно ткнул командира в глаз.

— Шлюху тоже забирайте, щоб не болтала, — распорядился Рыкало.

Связанного командира и не помнящую себя от ужаса Ларису Петровну, едва набросившую блузу, поволокли под винтовками через спавшее местечко и посадили в подвал, где томились хреновинские буржуи и контрреволюционеры.

В подвале было душно, пахло мочой и потом и нездоровым запахом грязных, немоющихся людей. Арестанты спали тяжелым сном.

Лариса Петровна бессильно опустилась на нары.

— Что же это такое?

Командир пожал плечом.

— Это ему не пройдет! Я камня на камне от этого гнезда не оставлю!

Лариса Петровна заплакала.

10

Рано утром на вокзал явился отрядник, вооруженный с ног до головы. Часовой остановил его.

— Тебе куда?

— А кто у вас старшой? Дело есть!

— Командира нет! Он где-то в местечке!

Отрядник усмехнулся.

— Мени командира и не треба. А хто его замищает?

Матрос свистнул: подошел разводящий.

— Да по какому делу?

— А от тут в папири прописано. Тильки срочно!

— Хорошо, разбужу помощника.

Помощник командира Буров, старый флотский кондуктор, храбрец и пьяница, долго не мог проснуться, потом повернулся, зажег свечу и взял бумагу.

Пока он читал ее, лицо его вытягивалось, и отвисала нижняя губа.

На бронипоезд «Республика»

Начальник корательного отряда в мистечки Хриновыне извещаить вас, што ваший командир есть действительно арестован при отряди за контрреволюционные паступки с начальником отряда и разврат жизни с евоной полюбовницей и приговорили обчим постановлением к разтрелу, что и будит произведено семь часов утру, если вы ни дадити две бочки спирта, только казонный, а ни самогон.

Начальник отряду Рыкало.

Штаб (каракуля)

Буров ударился два раза лбом в стену, потом взглянул на разводящего.

— Ефименко!.. Я пьян или трезв?..

— Не могу знать, товарищ Буров. Кажется трезвы!

— Кто принес записку?

— Какой-то бандит. Он там дожидается.

Буров натянул сапоги и накинул бушлат.

— Где он, растудыт его в копчик? — сказал он, запихивая обойму в маузер.

Они подошли к выходу.

— Это ты принес?.. — спросил Буров, махнув запиской.

— Я!

— А у тебя башка на плечах крепко держится?

— Та вы мене не пугайте. Бо як вы мене пальцем тронете, то вашего командера зараз чик, и все, — нахально ответил отрядник.

Буров был человек действия. Маузер молнией мелькнул в воздухе и тяжелым задком ударил в лоб бандита, рухнувшего плашмя к ногам часового.

— Убрать в вокзал… Тревогу, только без всякого шума! Из местечка чтобы ни одного человека на перроне не видали!

— А в чем дело, товарищ Буров? — спросил разводящий.

— Товарищ Большаков арестован этими бандитами. Они требуют две бочки спирта за выкуп, иначе расстреляют его.

— Ого, — протянул разводящий.

Буров прошел по плутонгам, будя команду и на ходу рассказывая.

Матросы вскакивали, ошалело слушали, но молниеносно одевались.

Входные двери плутонгов в сторону перрона Буров приказал не открывать и выходить из вагонов только в сторону поля, по одному, по два человека.

План был у него готов.

— Двадцать человек. Зарядить винтовки… По полсотни патронов. Товарищ Тишин, десять человек вам, десять — мне. Прислугу к сорокавосьмилинейному. Давай дымовую ракету… Товарищ Ефименко! Вас оставляю заместителем! Как только увидите ракету, дайте гранату вон по тому дому, двухэтажному. Метьте в верхний этаж. Теперь, ребята, задами, поодиночке. Самое главное, окружить их незаметно.

Люди в Хреновине встают рано, и в это утро они с изумлением и испугом видели, как, перепрыгивая через плетни, шагая по огородным грядкам, пригибаясь, перебегали поодиночке матросы с винтовками к середине местечка.