Собрание сочинений - [212]

       Есть бездна темная, куда не входит свет;

       Там всех источник зол, безбожие живет;

       Оно стигийскими окружено струями,

       Пиет кипящий яд, питается змиями;

       Простерли по его нахмуренну челу

       Геенски помыслы — печали, горесть мглу;

       От вечной зависти лице его желтеет;

       С отравою сосуд в руке оно имеет;

       Устами алчными коснется кто сему,

       Противно в мире все является тому;

       Безбожие войны в сем мире производит;

       Рукой писателей, лишенных света, водит,

       И ядом напоив их каменны сердца,

       Велит им отрыгать хулы против творца;

       Имея пламенник с приветствием строптивым,

       За счастьем вслед летит, предыдет нечестивым;

       Со знаменем пред ним кровавый ходит бой;

       Его исчадия: гоненье, страх, разбой;

       Свирепство меч острит кругом его престола,

       Ни рода не щадит, ни разума, ни пола;

       Колеблет день и нощь ограду общих благ;

       Оно бесчинства друг, народной пользы враг,

       Среди нечестия между развратов скрыто;

       Но сея зло везде, злодейством-ввек не сыто!

Песнь VII-я

Признаюсь, что это не совсем счастливое место, наугад раскрытое; но в нем точно все есть, о чем я говорил с тобою доселе: ясность, чистота, плавность и непринужденная легкость. Таков вообще стихотворный слог Хераскова. Надобно помнить, что я говорю здесь единственно о начальных достоинствах слога. В этом самом отрывке ты видишь и погрешности, соседственные с сими достоинствами. Желая быть слишком ясны, бросаемся в излишние подробности; желая сохранять чистоту и исправность, делаем свои стихи прозаическими и слабыми. Их означил я косыми литерами. "Куда не входит свет", после слова "темная" вставка. Безбожие и Стикс несовместность. И в многобожии сия адская река ничего не значила, кроме первой границы, отделяющей живых от мертвых; и вероятно, от сего-то проистекла оная ужасная клятва богов (в отношении к смертным) рекою Стиксом. "Желтеет", неудачно. "Устами алчными — тому", проза, самая обыкновенная. "Производит", нестихотворно. Следующие два стиха относятся ко времени, в которое писал Херасков, когда Волтеры и его сообщники приготовляли ужасную революцию, заставившую даже и нас, сынов севера, почувствовать всю кровожаждущую жестокость философских умствований. "Ядом" напоить "каменные" сердца: сомнительно.

Сей отрывок показывает, что слог Хераскова не мог еще иметь в надлежащей степени других двух достоинств своих, разборчивости (êlêgance) и точности (prêcision), которые суть поздний плод времени и опытности.

Разборчивость предполагает чувство нежное, врожденное и разум образованный, утонченный: два качества, составляющие то, что мы называем вкусом. Точность есть дело изучения грамматического великое! Ее определить можно очень просто: это есть способ изъяснить вещь словом или описанием ни больше, ни меньше, как она есть, сохранив между тем и приличие, пред кем и когда ее изъясняю, и собственную мою цель, для чего ее изъясняю или описываю. Конечно, всякой найдет довольно погрешностей против сих качеств слога в предложенном отрывке; но между тем они не уничтожат его достоинства. Отбросим настоящую относительную личность и разберем новейших писателей, даже из лучших: не найдем ли того же, хотя они живут в веке уже образованнейшем?…Впрочем, еще повторю, что это место наугад взято из целой книги; недостатки здесь описанные редки, — и можно сто мест представить таких, которые убедят читателя в выгоду Хераскова, несмотря на то, что г-н современный наблюдатель и десяти стихов хороших найти в нем не мог.

Я сказал, что между прочими достоинствами слога Хераскова можно отличить ровность, и она есть благородство возвышенное, плод благородных чувствований и плод благородных выражений. В целой поэме едва ли найдется несколько мест, которые не соответствуют сей почтенной ровности, не всегда в подробностях выдерживаемой, но всегда познаваемой чувствительным и благородным сердцем. Что делать? —

Dormitat aliquando et bonus Homerus! [60]

Но по уверению самых знаменитейших ученых, Гомер прежде себя имел весьма многих песнопевцев, которые образовали для него язык и утвердили уже правила эпической поэмы. Если Херасков имел образцы в сих правилах (ибо они одни для всех народов), то совершенно не имел образца для эпического слога.

Еще повторю, лирик Ломоносов не мог научить его в этом: в его стихотворных описаниях стрелецких бунтов31 есть такие излишние подробности и падения, что он сам бы их не простил никому другому, и вероятно остались они потому только, что автор не успел их выправить <…>12

Комментарии

Впервые — "Амфион", 1815, № 8, с. 86–115, с пометой: Москва, августа 22, 1815.

1 Речь идет о статье П. М. Строева (см. наст. изд., с. 210–230).

2 Поэма А. Д. Кантемира.

3 Произведения античного искусства.

4 Жуковский.

5 Французский писатель А. Ламот в 1714 г. выпустил "исправленное" издание "Илиады", исключив 12 песен из 24 и значительно переделав остальные.

6 Мерзляков пересказывает мысль, содержащуюся в трактате Квинтилиана "Двенадцать книг риторических наставлений" (кн. 10, гл. 1).

7 Восстановителем своего отечества Вергилий считал императора Октавиана. Он воспел его в поэме "Георгики" (36–29 гг. до н. э).