Собрание пьес. Книга 1 - [7]

. Полноте, какой теперь ветер!

Дунаев. То есть нет, это вот сейчас, когда я с вами говорил, мальчишка пробежал, подхватил платок да и был таков. Теперь я вспомнил, что тут вертелся мальчишка, белоголовый такой мальчишка, оборвыш, дыра на коленке.

Александра. Белоголовый оборвыш похитил ваш платок, а вы за ним в погоню через окошко устремились? Похвально!

Дунаев(мямлит). Да, ну что ж.

Александра. Положите вашу шляпу и садитесь. И вперед не роняйте платков за окошко и не убегайте через окно — на то двери есть.

Дунаев. Извините, Александра Аполлоновна, но мне надо идти. Если позволите, я приду вечером, а пока…

Александра. Подождите. Тут дело неспроста. Объясните мне, что это значит. О чем вы говорили с отцом? Что с вами? Отчего вы так смущены?

Дунаев. Право, ничего, Александра Аполлоновна, ничего, — все это разъяснится своевременно, разъяснится к общему удовольствию.

Александра. Да что разъяснится? Что случилось? Отчего вы хотели прыгать из окна? Кажется, про платок вы сфантазировали зачем-то.

Дунаев. Право, я не знаю, как сказать…

Александра. И если вы хотели уйти, не встретившись со мной, отчего вы не прошли через эту дверь?

Дунаев. Но эта дверь заперта на ключ.

Александра. Заперта? Вот странно! А вы разве уже пробовали там пройти? Да, в самом деле, заперта. (Нажимает кнопку электрического звонка. Медленно подходит к двери направо. Тихо говорит что-то, приоткрыв дверь. Возвращается.) Что это за шутки, объясните ли вы мне это наконец?

Дунаев. Хорошо, Александра Аполлоновна, если вы непременно требуете, я буду откровенен. Я думал, что нам сегодня лучше было бы не встречаться. Аполлон Максимович разъяснит вам, что ваше положение оказывается теперь другим, то есть в имущественном отношении… то есть… что средства ваши теперь уж не те… то есть нельзя сказать, что разорение…

Александра. То есть, то есть! Как вы тянете! Сказали бы прямо, что моих денег для вас мало…

Дунаев. Нет, я не то имел в виду. Но мои средства так ограничены, я не могу доставить вам того, что вы привыкли иметь, и я думал, что вы, узнав настоящее положение дел, сами откажетесь…

Александра. От чести быть вашей женою? Вы этого хотите?

Дунаев. Поверьте…

Александра. Довольно. Я поняла. Вы свободны. Идите.

Дунаев. Поверьте, Александра Трофимовна…

Александра. Как?

Дунаев. Виноват, совершенно нечаянно.

Александра. Вам хочется показать, что вы уже забываете, как меня зовут? Это забавно. Придумал — Трофимовна!

Дунаев. Виноват, я думал… мне послышалось… Аполлон Максимович сказал…

Александра. Вы думали, вам послышалось, вам сказали, — ничего не пойму.

Дунаев. Но я думал, что вы знаете. Виноват, я, кажется, смешал.

Александра. Смешали меня с какой-то Трофимовной? Это ваша новая невеста? Да? Прощайте.

Быстро уходит в дверь направо. Дунаев в нерешительности ходит по комнате, тихонько, словно крадучись, подбирается к выходной двери — исчезает в нее.

Александра(возвращаясь). Ушел…

Молча стоит у окна. Входит Реатов.

Реатов. Ушел? Александра, какие у тебя холодные руки. Дай мне обнять тебя. Скажи мне свое горе…

Александра. Жалкий такой… Ушел… Назвал меня Трофимовной…

Реатов. Тебе жаль его?

Александра. Любви моей жалко! Любить такого! Стыд!

Реатов. Прости меня, дитя, за то, что я сделал. Я заставил его снять перед тобою маску, чтоб рассеять твои иллюзии. Я знаю тебя: у тебя гордое сердце, и ты выберешь лучше смертную муку, чем сладкую ложь.

Александра. Да… Благодарю тебя… Но это жестоко — то, что ты сделал.

Реатов. Только жестокая воля — воля.

Александра. Что ты ему сказал?

Реатов. Немногое. Я сказал, что мы разорены, что наследства ты не получишь, потому что ты — наш приемыш, крестьянская девочка.

Александра. Разве это правда?

Реатов. Мы богаты. Он это скоро узнает и вернется к тебе.

Александра. Да я к нему уж не вернусь. Но зачем ты это сказал?

Реатов. Затем, чтобы разом сорвать с него маску. Я не хочу, чтоб ты ему досталась, потому что я тебя люблю, я сам тебя люблю, люблю не так, как любят дочь, люблю тебя пламенною, непобедимою любовью. Не гляди на меня в ужасе своими молниями-глазами. Любовь — не грех, любовь — закон природы. Не мы сами распалили ее в себе — неотразимая сила вложила ее в нас, и мы должны быть счастливы, хотя бы пришлось за это счастие заплатить ценою всей жизни. Мы уедем с тобой далеко, в чужие края, где нас не знают, — мы будем счастливы бурным и жгучим счастием, сестра души моей, надменная и кроткая… Кто захочет отнять от нас наше счастье, доколе мы, пресыщенные им, не отбросим его от себя, вместе с ненужной жизнью?

Александра. Ужасно то, что ты говоришь. Это грех.

Реатов. Любовь — не грех.

Александра. Ты сказал ему, что я приемыш, что я не дочь тебе. Может быть, это правда? Скажи мне, дочь я тебе или нет?

Реатов молчит.

Александра. Если б я не была твоей дочерью!

Реатов. Хорошо, Александра, я скажу тебе правду, но раньше ответь мне на два мои вопроса. Обещай, что скажешь мне правду.

Александра. Хорошо, я скажу тебе правду.

Реатов. Как бы это ни было тяжело?

Александра. Как бы мне ни было тяжело, я скажу тебе правду. Я скажу тебе правду даже и тогда, если и сама еще этой правды не знаю теперь. Я обнажу свое сердце и из самой глубины его выну правду. И тогда ты мне скажешь, дочь я тебе или нет.