Соболи - [4]

А глаза — от твоей печали

Хоть последний час озари!

Чтобы было чему присниться

Сердце ты мое разорил,

Как мальчишка гнездо синичье.

Разбазарил мою судьбу,

Да и гордости поубавил.

К твоему высокому лбу

Прикасаюсь тихо губами.

Вижу завтрашний свет вдали.

Подарил мне второе зренье.

В ноги кланяюсь до земли

За сердечное разоренье!

«Катится с неба луна-колесо…»

Катится с неба луна-колесо.

Катится с пальца мое кольцо.

Катится с пальца и звенит.

В чем меня милый еще обвинит?

«Сумерки наш угол одолели…»

Сумерки наш угол одолели.

Сумерки от боли берегут.

У тебя по свитеру олени

Долгою дорогою бегут.

До чего ж большая доля вышла

Маленьким на тоненьких ногах!

Я сама придумала и вышила

У оленей звезды на рогах.

«Днем глаза у города черны…»

Днем глаза у города черны,

А сегодня ночью — золотые.

Никогда так ясно мне видны

Не бывали истины простые.

Но сегодня ночью я бедна,

Растеряла все свои приметы,

Раздарила, щедрая, до дна

Грустно береженные приветы.

Грустно береженное кольцо

Я с руки снимаю, завороженная.

Да забудется твое лицо

И судьба, на песню переложенная.

«Есть на все свои законы…»

Есть на все свои законы.

Не своди меня с ума.

Не гляди, я не икона

Новгородского письма.

Есть на всё свои обычаи.

Не злясь и не грубя,

Пойми, что мне привычнее

И проще без тебя.

«Бросить все, что солнце застит…»

Бросить все, что солнце застит,

В дом к себе заманивать.

Двери настежь! И по насту

Грусть-печаль размаивать!

По апрелю и по марту

Просто ходом пешим,

Позабыв рюкзак и карту,

Беспечальным лешим.

Иль байкальскою русалкой,

Дочкой непогоднего…

Мне нисколечко не жалко

Снега прошлогоднего.

«Из своих привычных мест…»

Из своих привычных мест,

За каким бесом,

Сто верст до небес —

И всё лесом.

И всё чащей-чащобой,

Под дождем с громом,

А того нет, чтобы

Сидеть себе дома.

Пусть хотя б отзовется,

Кто до туда долез…

Ведь и мне не живется

Без тех небес.

«Какой туман на море синем…»

Какой туман на море синем.

Как велика его тоска.

Мы эту сказку вместе вынем

Из путевого дневника.

Мы в эту сказку вложим душу,

Теперь и сказка не обман.

Нет, ты послушай, ты послушай,

Какой на море пал туман.

Он всё нам спутал, всё нам спутал.

Он не растаял от огня.

Он белой непроглядной смутой

Лежит на сердце у меня.

«Я за горами загораю…»

Я за горами загораю,

Я воду ледяную пью.

Возьму сейчас и заиграю.

Возьму сейчас и запою.

Такое что-нибудь холодное,

Иное петь в жару грешно,

Такое модное-премодное,

Чтобы самой до слёз смешно.

Чтобы собрались сосны около

И ель, что на ухо туга,

Чтобы растерянно заохала

Вся старомодная тайга.

«Я в озера черные как деготь…»

Я в озера черные как деготь

Камешками белыми бросала,

Опускала руки в них по локоть,

Опускала, а потом устала.

Мне была понятна и слышна

Вся тайга до самого Урала,

Я ей отзывалась допоздна,

Отзывалась, а потом устала.

Я лежу на золотистом мху

Где-то за Саянскими отрогами.

Я лежу одна, а наверху —

Звезды те, что я еще потрогаю.

«Снится детство, уроки в школе…»

Снится детство, уроки в школе.

Снится речка, березы в поле.

Я любить разучилась, что ли!

Ничего мне не снится боле…

«А я легко и бережно…»

А я легко и бережно

Несу печаль по бережку.

Легко несу по бережку два полные ведра,

И в них луна плескается, звенит блестящей

                        денежкой.

Звенит она от вечера до самого утра

О том, как сердце высветлил,

Как мне дорожку выстелил,

Как вырубил мне просеку широкую в лесу…

Иду легко и бережно

По золотому бережку.

Печаль свою звенящую в ведерочках несу.

«Еще не раз пройду по талости…»

Еще не раз пройду по талости,

По хрупкой ледяной резьбе.

Еще заплачу я от жалости.

От бабьей жалости к себе.

Заплачу горестно и молча

От той придуманной беды

У мутно-алых ягод волчьих,

У черной радужной воды.

А по воде плывут закаты

И красят темные кусты.

…Все горы дальние покаты,

Все горки ближние круты.

«Уходим по мокрой колючей траве…»

Уходим по мокрой колючей траве,

Обжигает ноги роса.

Столько ветра в моей голове,

Что можно надуть паруса.

И уплыть по реке от роду шальной

Туда, где дурман-цветы.

…Это придумано вовсе не мной.

Это сказал мне ты.

«Звонок тревожно звóнок…»

Звонок тревожно звóнок,

Приходишь ты за долею,

А я встаю спросонок

И тру глаза ладонями.

А я смотрю вполглаза,

Вполголоса смеюсь.

Ты весельчак, пролаза,

И я тебя боюсь.

Шути, болтай про всячину,

Про речку и про дно.

По мостику висячему

Пройти нам не дано.

«Позабудется, как дружили мы…»

Позабудется, как дружили мы

В заповедном густом бору.

Отцветет, отпирует жимолость

На весеннем своем пиру.

Пусть кукушкой, в кустах кукующей,

Нам недолгий отсчитан срок,

Но на губы твои ликующе

Брызнет ягодный терпкий сок.

Но на щеки мои загаром

Ляжет солнечное тепло.

Значит, было оно недаром.

Значит, нам с тобой повезло.

«Кручусь прирученною белкою…»

Кручусь прирученною белкою,

Зверушкой ловкою и грустною.

Меняю крупное на мелкое,

Меняю мелкое на крупное.

Но не от жадности — от жажды,

Еще жива задумка хрупкая,

Что неожиданно однажды

Сменяю крупное на крупное.

«Я вышла в валенки обутая…»

Я вышла в валенки обутая,

Угадывая свет в окне.

Я шла, смеясь и след свой путая

По этой мягкой белизне.

Того, кто в доме запер ставни,

Я не просила: отпусти!

Но он искать меня не станет,

А если станет — не найти.

Был день большой и настоящий.

Мне солнце на руки легло.

Я шла и ела снег хрустящий,