Соблазны бытия - [6]

– Она не имеет права.

– Она привыкла думать, что у нее есть все права, – вздохнул Джайлз.

* * *

Об акциях не было сказано ни слова. Селия явно намеревалась пустить их в ход потом, чтобы поддержать своих фаворитов и выделить наиболее важную, с ее точки зрения, сферу деятельности издательства. Джайлз несколько погрешил против правды. Количество акций, имевшееся у Селии, было отнюдь не мизерным. Изрядная щедрость, проявленная Барти, позволила семье владеть тридцатью двумя процентами акций «Литтонс – Лондон», как теперь именовали издательство. Учитывая большие успехи, достигнутые ими за пять последних лет, акции заметно выросли в цене. Тридцать два процента – это число легко и без остатка делилось на четыре. Джайлз, Венеция и Джей каждый имели по четвертой части. Селия и Оливер владели своей четвертью совместно. Все было проделано самым деликатным образом, настолько деликатно, что Селия, например, вообще не усмотрела в жесте Барти никакой щедрости.

Зато Джайлз очень даже хорошо сознавал необходимость благодарности, равно как и ощутимый дискомфорт, создаваемый этой ситуацией. Она и сейчас доставляла ему извращенное наслаждение. Кто бы в прошлом мог подумать, что однажды Барти приобретет над ними такую власть?..

С мыслей о Барти он вернулся в день сегодняшний. Как замечательно, ну просто на редкость замечательно будут они работать без матери. Конечно, он, Венеция и Джей частенько расходились во мнениях, но теперь все разногласия можно будет решать путем обсуждения, выдвигая свои разумные доводы, подкрепленные цифрами и фактами. Теперь они будут иметь дело не с материнским диктатом, а с такими показателями, как прибыльность, конкуренция и популярность того или иного автора. Начиная с сегодняшнего дня… да, с сегодняшнего дня он сможет задействовать новые финансовые системы, процессы оценки, заняться долгосрочным планированием. Джайлз знал, что Венеция будет довольна. Она не раз называла архаикой материнский способ управления издательством. Единственное различие между ним и Венецией состояло в том, что сестра обожала мать, восхищалась ею и высоко ценила ее способности. Единственное, но очень существенное различие.

Однако величайшей загадкой для всех, конечно же, оставался выбор жениха. Почему Банни Арден? Все думали, что после смерти Оливера…

* * *

– Как настроение, кузен Джайлз? – спросил Джей, войдя часом позже к нему в кабинет. – Ощущаешь приподнятость?

– По поводу чего? – насторожился Джайлз.

– Не скрытничай, дружище. Повод прекрасно известен нам обоим. Селия уходит и больше не будет вмешиваться в нашу работу. Чем не повод? Прекрасное событие. Давай не будем лицемерить. По такому поводу не грех и выпить. У меня имеется бутылочка игристого. Поддерживаешь?

Джайлз с легкой усталостью кивнул. Джей отправился за шампанским. Его отношение к Джею было очень противоречивым. Селия обожала Джея, да и Барти тоже, правда теперь Барти не мозолила им глаза, как в прошлом. И не только они. В «Литтонс – Лондон» все искренне любили Джея. Факт, который Джайлзу было тяжело признать. Однако Джей вызывал симпатию и у самого Джайлза. Джей отличался благожелательностью, всегда улыбался, а за грубовато-прямодушной манерой поведения скрывался превосходный ум и в высшей степени безупречное редакторское чутье. Джей обладал еще одним качеством, делавшим его звездой издательства: необычайной способностью побеждать. Мало того что с первых дней появления в «Литтонс» он стал любимчиком Селии, так еще Джей, по мнению журнала «Вог», «женился на одной из самых красивых девушек Лондона». Виктория Литтон была высокой худощавой блондинкой с огромными синими глазами и потрясающе красивыми ногами. Ее снимки часто появлялись на страницах «Вога». Характером Виктория походила на мужа: такая же благожелательная и легко располагающая к себе людей. За годы супружеской жизни она подарила Джею двоих сыновей и сейчас была беременна третьим ребенком. Виктория твердо заявила, что в дальнейшем рожать не собирается и что на этот раз у них появится дочь. Никто не высказывал и тени сомнения, что так оно и будет.

Но самое удивительное: Джей вызывал любовь и восхищение не только у сотрудников издательства, где его редакторские способности великолепно сочетались с холодным деловым расчетом и умением чувствовать силу аргументов, основанных на реальном знании бизнеса. Такую же любовь и восхищение Джей вызывал и у авторов. Единственным его недостатком была склонность к лени. Жизнь всегда была слишком добра к нему и уберегала от трудностей. Джей если не пресытился, то давно насытился всем, что могла дать ему жизнь. Эта особенность очень помогала ему легко и непринужденно общаться с авторами. Казалось, что у него всегда масса времени и он никуда не спешит. Он умел говорить с пишущей братией на интуитивном уровне, проникаясь к ним глубокой симпатией. Разумеется, его считали непревзойденным редактором, способным понять писательскую душу и оценить писательский талант. Он пестовал авторов, помогая каждому вносить свой уникальный вклад в творческую копилку «Литтонс». Неудивительно, что его обожали молодые авторы, включая самого Кита Литтона. Еще одной подопечной Джея была совсем молодая, но на удивление крепкая писательница Клементайн Хартли. За три года после окончания Оксфорда она успела написать два романа, и оба стали бестселлерами. Однако Джей столь же легко находил общий язык и с авторами старшего поколения. Те почти с удивлением обнаруживали, что их творчество до сих пор ценят, и мгновенно проникались симпатией к Джею. Так было с известной создательницей жанра женской прозы великой Нэнси Артур. В свое время ее романы сделали «Литтонс» предметом зависти издательского мира. Так было и с леди Аннабеллой Мьюирхед, прославившейся биографиями великих людей. Джею симпатизировал даже Себастьян Брук – патриарх современной английской литературы, автор удивительных фантастических книг о времени, которые любили и которыми в равной мере зачитывались и дети, и взрослые.