Соблазни меня в сумерках - [9]

Поппи не представляла, почему ее брат и мисс Маркс испытывают такую взаимную неприязнь.

— Думаю, они тайно влюблены друг в друга, — предположила Беатрикс.

Поппи была так поражена этой идеей, что рассмеялась:

— С чего ты взяла? Они постоянно ссорятся, стоит им оказаться в одной комнате, что, слава Богу, не часто случается.

— Ну, если исходить из брачного поведения некоторых животных, например хорьков, не исключено, что это такой стиль ухаживания…

— Ради Бога, Беа, перестань говорить о брачном поведении, — перебила ее Поппи, подавив улыбку. Ее девятнадцатилетняя сестра имела обыкновение пренебрегать условностями. — Это вульгарно, и потом… откуда ты знаешь о брачном поведении животных?

— В основном из книг по ветеринарии. А также из наблюдений. Ведь животные не страдают стеснительностью.

— Пожалуй. Но постарайся держать подобные мысли при себе, Беа. Если бы мисс Маркс услышала тебя, она сочинила бы очередное стихотворение и заставила тебя выучить его.

Беатрикс устремила на нее невинный взгляд голубых глаз.

— Юным особам не следует интересоваться… как живые существа родятся…

— Иначе их компаньонки разозлятся, — закончила Поппи.

Они рассмеялись.

— Ладно, но я не вижу причин, почему они не могут увлечься друг другом, — сказала Беатрикс.

— Не представляю, чтобы Лео увлекся умной женщиной, — возразила Поппи. — Конечно, мисс Маркс весьма привлекательна, особенно в последнее время. Она была такой бледной и худой, когда появилась у нас, что я даже не задумывалась о ее внешности. Но теперь она немного округлилась и очень похорошела.

— Да, — согласилась Беатрикс. — И выглядит намного счастливее. Когда мы встретились впервые, я подумала, что ей пришлось пережить что-то ужасное.

— У меня тоже возникла такая мысль. Интересно, мы когда-нибудь узнаем правду?

Поппи не была уверена в ответе. Но, взглянув этим утром на измученное лицо мисс Маркс, она подумала, что, возможно, ночные кошмары их компаньонки связаны с ее таинственным прошлым.

Войдя в гардеробную, Поппи прошлась взглядом по ряду аккуратных, тщательно отутюженных платьев неброских расцветок со строгими белыми воротничками и манжетами.

— Какое платье вам подать? — спросила она.

— Любое. Не важно.

Поппи выбрала платье из темно-синей шерсти и положила его на неубранную постель, тактично отвернувшись, пока мисс Маркс снимала ночную рубашку и облачалась в сорочку, панталоны и чулки.

Меньше всего ей хотелось волновать мисс Маркс, когда та страдала от головной боли, однако события этого утра были таковы, что требовали признания. Если есть хоть малейший шанс, что правда о ее утренних похождениях выйдет наружу, будет лучше, если она подготовит свою компаньонку заранее.

— Мисс Маркс, — осторожно начала она. — Не хотелось бы усугублять вашу головную боль, но мне нужно кое-что вам сказать… — Она замолкла, когда мисс Маркс бросила на нее короткий, полный муки взгляд.

— В чем дело, Поппи?

Пожалуй, она выбрала неудачный момент. Собственно… так ли уж необходимо что-либо говорить? Скорее всего она никогда больше не увидит Гарри Ратледжа. Вряд ли он посещает те же места, что Хатауэи. И зачем ему доставлять беспокойство девушке, которая не заслуживает его внимания? Он так же далек от ее мира, как и она от его.

— Вчера за ужином я чем-то капнула на лиф моего розового платья, — на ходу сочинила она. — И теперь там жирное пятно.

— О Боже. — Мисс Маркс на секунду задумалась, перестав застегивать крючки корсета. — Надо протереть ткань губкой, смоченной в растворе нашатырного спирта. Надеюсь, это поможет.

— По-моему, отличная идея.

Чувствуя себя чуточку виноватой, Поппи взяла ночную рубашку мисс Маркс и аккуратно сложила.

Глава 4

Джейк Валентайн рос безотцовщиной. Его мать, Эдит, была прислугой у состоятельного адвоката в Оксфорде, который и стал его отцом. Решив одним махом избавиться от матери и ребенка, адвокат подкупил неотесанного фермера, чтобы тот женился на Эдит. В возрасте десяти лет, достаточно нахлебавшись побоев и притеснений от фермера, Джейк ушел из дома и отправился в Лондон.

В течение следующих десяти лет он работал в кузнице, приобретя внушительные размеры и силу, а также репутацию усердного работника, заслуживающего доверия. Ему никогда не приходило в голову хотеть большего. У него была работа, его желудок был полон, а мир за пределами Лондона не представлял для него интереса.

Но однажды в кузницу вошел темноволосый мужчина и пожелал поговорить с Джейком. Шокированный богатой одеждой и утонченными манерами джентльмена, Джейк покорно ответил на множество вопросов о его личной жизни и опыте работы. А затем незнакомец поразил Джейка, предложив ему должность личного камердинера с жалованьем, во много раз превышающим его тогдашние доходы.

Охваченный подозрением, Джейк поинтересовался, почему незнакомец решил нанять новичка, необразованного, неотесанного и грубоватого на вид.

— Вы могли бы выбрать самого лучшего камердинера в Лондоне, — резонно заметил он. — Зачем вам такой, как я?

— Потому что камердинеры — известные сплетники и знакомы со слугами ведущих семейств по всей Англии и на континенте. У тебя репутация человека, который может держать язык за зубами, что я ценю больше, чем любой опыт. Кроме того, ты выглядишь так, словно можешь постоять за себя в хорошей драке.